Шрифт:
Закладка:
3. Попробуйте переписать приведенный отрывок из книги Эли Визел.
В целях упражнения уберите как можно больше повторений слова «никогда», не изменяя при этом смысла. Теперь прочитайте вслух оригинальную версию и вашу переработку. Подумайте над тем, что вы открыли.
4. Повторение не должно быть слишком красноречивым. Например, вы можете упомянуть или процитировать персонажа в истории трижды: в начале, середине и конце, чтобы соединить части публикации. Ищите примеры такого стиля повторения в новостях.
5. Английский писатель Джон Рёскин советовал: «Скажите все, что вы хотите сказать, используя как можно меньше слов, иначе ваш читатель обязательно пропустит их; и самыми простыми словами, иначе он, несомненно, поймет их неправильно». Используя планки «как можно меньше» и «самыми простыми», оцените повторения в работах, упомянутых выше.
Разверните свой ноутбук по направлению камеры
Писатели до появления кино писали кинематографически. Под влиянием изобразительного искусства – портретов и гобеленов – авторы давно поняли, как смещать фокус, чтобы запечатлеть характер и пейзаж.
Многие авторы сейчас пишут книги с прицелом на дальнейшую экранизацию, однако кинематографические приемы можно проследить вплоть до самых ранних проявлений английской литературы. Тысячу лет назад безымянный поэт, который написал эпического «Беовульфа»[108], понятия не имел, как писать «под кино». Он мог отвести камеру, чтобы получить эпические виды суши и моря; и мог навести ее, чтобы увидеть украшенные драгоценностями пальцы королевы или демонический свет в глазах монстра.
В наше время певца эпоса заменили такие авторы, как Дэвид Седарис в своем произведении «Одень свою семью в вельвет и коттон»[109], который вырос на фильмах и видит мир сквозь призму сатиры:
В том году Хеллоуин праздновали в субботу, и, когда наконец мама повела нас в магазин, все хорошие костюмы уже были раскуплены. Мои сестры нарядились ведьмочками, а я – бродягой. Я предвкушал, как подойду к дверям Томки в этом наряде, но они были на озере, в их доме было темно. Перед отъездом они оставили на крыльце наполненную жвачками банку из-под кофе, а рядом поставили табличку с надписью: «Не будь жадным».
Жвачки считались чуть ли не самыми низкопробными из всех хеллоуинских лакомств. В подтверждение этому их изрядное количество плавало в собачьей миске. Мысль, что именно так жвачки выглядят в твоем желудке, была омерзительной. Обидным было и наставление не брать слишком много того, чего брать вовсе и не хотелось.
В этом единственном абзаце я насчитываю как минимум четыре точки «съемки» от камеры автора до предмета. Первая – это быстрый снимок детей в их нарядах на Хеллоуин. Вторая – изображение темного дома. Следующая точка достаточно близко, чтобы мы могли прочитать знак. Еще ближе находятся жевательные резинки в собачьей миске. И возможно, мы можем добавить рентгеновскую съемку жвачки, плавающей в животике ребенка.
Я научился технике кинематографического репортажа от моего друга Дэвида Финкеля, который освещал войну в Косово в 1999 году для The Washington Post. Финкель создает словесный кинематограф, описывая настолько нуждающихся беженцев, что акт оказания им помощи порождает своего рода войну:
Один из добровольцев берет буханку хлеба и бросает ее вслепую. Нет шансов, что она упадет на землю. Слишком много людей, плотно стоящих друг к другу, наблюдают за ее полетом. Следом летит еще одна буханка, и еще, и сотни рук внезапно взметаются ввысь, машут, вытянув пальцы.
В этом отрывке Финкель начинает с иллюстрации добровольца с ближнего ракурса, а затем отводит камеру назад, чтобы мы могли видеть сотни рук. Толпа выходит из-под контроля, и Финкель сосредоточивается на одной женщине:
«Для детей. Для детей», – кричит женщина, вытягивая руки, пытаясь добраться до повозки. На ней серьги, повязка на голове и свитер, и, когда она не может добраться до повозки, она подносит руки к голове и закрывает уши, потому что позади нее дочь лет восьми, вцепившаяся в мать, придавленная, пронзительно кричащая.
А за той другая девчушка лет десяти, в розовом жакете, украшенном рисунками кошек, звезд и цветов, а теперь и грязью. У нее рыжие волосы. В волосах грязь.
Простое описание стандартных углов обзора камеры должно помочь вам представить, как использовать ваши «словесные камеры» для достижения различных эффектов:
• С высоты птичьего полета. Писатель смотрит на мир сверху, будто стоит на небоскребе или находится на дирижабле. Пример: «Сотни и сотни чернокожих избирателей Южной Африки часами стояли в длинных очередях на песке, ожидая, когда им можно будет впервые проголосовать».
• Общий план. Автор отступает, чтобы захватить обстановку, где происходит действие, описывая мир, в который войдет читатель, иногда создавая настроение для истории. Пример: «В течение нескольких секунд, пока облака пыли поднимались над территорией школы, напоминая своим видом последствия взрыва ужасной силы, начали греметь ружейные выстрелы, стремительно превращаясь в непрерывный и раскатистый гул».
• Средний план. Камера приближается к участникам событий на достаточное расстояние, чтобы видеть главных героев и их взаимодействие. Это традиционный угол съемки для большинства газетных историй. Пример: «Большинство заложников выжили, они удалялись от школы, спотыкаясь, несмотря даже на интенсивную стрельбу и разрывы гранат вокруг них. Многие были едва одеты, их лица были искажены страхом и изнеможением, а тела были в крови из-за осколков и пуль».
• Крупный план. Камера выхватывает лица достаточно близко, чтобы разглядеть гнев, страх, горе, печаль, иронию – весь спектр эмоций. Пример: «Он нахмурился, морщинки вокруг глаз углубились, когда он изо всех сил пытался понять… Мужчина потянул за пояс свои бежевые рабочие штаны и потер лицо, опаленное солнцем. Он смотрел на нее, застыв на время, пытаясь понять, но боясь признаться, что не понял».
• Макроплан. Этот автор фокусируется на важной детали, которая была бы невидима на расстоянии: розовое кольцо на пальце бандита, обведенная дата на настенном календаре, банка пива на полицейской машине. Пример: «Медсестра по уходу за онкологическими больными зачерпнула рукой мертвую рыбу-ангела из аквариума. У пациентов в этой клинике было достаточно мыслей. Им не нужно было еще одного напоминания о смерти».
Несколько лет назад я побывал на open air, где панк-группа Ramones выступала во дворе, прилегающем к дому престарелых Флориды. Это было настоящее представление. Внизу молодые фанаты с ирокезом бирюзового цвета. Сверху из окон смотрели дамы с сиреневыми волосами, думая, что наступил конец света. Молодой писатель, отправленный на концерт для составления обзора, два часа простоял, не сходя с места, с блокнотом в кармане. Я боролся с желанием нокаутировать его и стянуть его блокнот. Он должен был исследовать территорию, как фотограф, видеть событие снизу из мусорной ямы, а затем сверху с крыши.
