войны, а затем и Тридцатилетняя война повыбили всех пассионариев, и от былых лютых отморозков остались только пацифисты с пивным брюхом. Они, конечно, повыступали в шестьдесят восьмом, твёрдо зная, что русские стрелять не будут, но вот, к примеру, с Гитлером боролись в основном путём показывания фиги в кармане. Это и понятно — немцы, будучи истинно демократической нацией, без лишних слов просто расстреляли бы протестовальников, и получилось бы как-то неудобно.

Но там — это не тут. Здешние чехи жвачными не стали. Впрочем, чехов как таковых здесь и не было — хотя по деревням по-прежнему говорили на моравском и силезийском диалектах, горожане уже считали себя немцами, и деревенских частенько вообще не понимали. Словом, буйные у здешнего населения сохранились в полном комплекте, и оттягивались они как могли, разнообразно и со вкусом.

— Вообще Прага сейчас — это мировой центр сатанизма, — заметил я.

— Сатанизма? — переспросила Ленка, а мама вопросительно подняла бровь.

— Сатана — это христианский антибог, — пояснил я. — В религиях единобожия антибог чуть меньшего ранга, чем главный бог, является необходимым элементом. Поскольку единый бог по определению является всеобъемлющим, то сразу возникает вопрос: отчего же в таком случае мир не представляет собой идеальное место, и кто в этом виноват? Для того чтобы это объяснить, вводится понятие Врага, на которого и списывается несовершенство мира.

— Так он на самом деле существует, или просто выдуман для удобства попов? — заинтересовалась Ленка.

— Спроси меня что-нибудь полегче, — вздохнул я. — Откуда мне знать? Если говорить о моём личном мнении, то оно состоит в том, что он существует, но появился не сам по себе, а был создан богом специально.

— И что, папа позволяет сатанистам спокойно существовать?

— Я бы не сказал, что он позволяет им существовать. Скорее, он мирится с их существованием. Всегда находятся те, кого не устраивает официальная религия, так что секты и ереси были и будут. А иметь известного и привычного противника гораздо удобнее. К тому же какой может быть антибог без поклонников? Попам ведь тоже нужен враг, чтобы держаться в тонусе. Жизнь — борьба, вот они и борются. Умеренно борются, без фанатизма, чтобы случайно вдруг не победить. Вот к примеру, в Праге находится единственный открыто существующий храм Сатаны. Вообще-то, официально считается, что это просто макет для туристических и образовательных целей, а также для ведения антисатанистской пропаганды, но по слухам, временами там и службы. проводятся

— А мы туда сходим? — загорелась Ленка.

— Ну уж нет, — содрогнулся я. — Средоточие силы бога, а тем более антибога — это не то место, которое стоит посещать одарённому.

Мама согласно кивнула.

— Да и вообще, — продолжал я, — нужно быть полным идиотом, чтобы туда соваться. Просто даже умные люди порой удивительно глупеют, когда становятся туристами. Мозг у них уходит в отпуск, что ли.

Нас прервала горничная, которая заглянула в салон-вагон и обратилась ко мне:

— Господин, вас спрашивает какой-то человек. Он говорит, что наместник приглашает вас к себе, и что его прислали вас проводить.

— Неожиданно, — с удивлением заметил я. — Этому-то что от нас надо?

— Тоже денег? — предположила мама.

— Вряд ли, — не согласился я. — Местные, конечно, народ диковатый, но это не Польша. Это уже империя, а в империи есть законы. Вот так просто взять и потребовать денег здесь всё-таки не принято.

Пражский наместник был толст, лыс и выглядел встревоженным. После недолгих приветствий он сразу перешёл к главному вопросу.

— Чем мы обязаны вашему визиту, шевалье, и каковы ваши планы?

— Мы здесь проездом, ваше сиятельство, — ответил я. — Возможно, вам известно, что мы направляемся в Рим по приглашению его святейшества.

Наместник улыбнулся и кивнул.

— Но скорее всего, нам придётся немного задержаться в вашем прекрасном городе, — продолжал я.

Улыбка исчезла без следа, и наместник нахмурился.

— Мы должны пополнить запасы, — пояснил я. — А пока нам доставляют продукты и всё прочее, у нас будет достаточно времени на знакомство с окрестностями.

— О, это совсем не проблема, — расслабился наместник. — Вам нет ни малейшей необходимости этого дожидаться. Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам без промедления доставили всё потребное.

Кажется, нам здесь совсем не рады. Разве так надо встречать богатых туристов в туристическом городе? Вместо того, чтобы таскать нас по пивным и втюхивать сувениры, нас отсюда, похоже, просто выпихивают.

— Вероятно, это будет невежливо со стороны сиятельной Милославы, если она отправится дальше, не встретившись с его величеством.

— Нет-нет, его величество в настоящее время не может никого принять, — в голосе наместника прорезалась паника.

— Не будет ли наш поспешный отъезд воспринят как оскорбление его величества? — настаивал я.

— Ни в коем случае, — твёрдо отказался наместник. — Никакого оскорбления в этом не будет. Просто в настоящее время такая встреча невозможна. К нашему глубокому сожалению. Не сомневайтесь, шевалье, мы сделаем всё, чтобы снабдить вас всем необходимым буквально в ближайший же час. И разумеется, в другое время его величество будет рад принять сиятельную Милославу.

Какое, однако, настойчивое стремление расстаться с нами как можно скорее. Вероятно, весть о нашей маленькой размолвке с паном Войчехом уже разнеслась по окрестностям, и наместник предпочёл бы не давать маме возможность украсить этот замечательный город скульптурами своего производства. И кстати, совершенно напрасно — это пошло бы на пользу городу, и наверняка привлекло бы массу туристов. Ну а король Богемский и Моравский и вовсе не желает рисковать, чтобы случайно себя не увековечить. Это даже странно — вроде все правители питают слабость к своим памятникам, некоторые так и при жизни начинают их ставить. Правда, не все готовы пустить себя на памятник, может, в этом всё дело.

Но всё же, если задуматься, чувствуется здесь какая-то странность. В этом мире нет интернета и телевидения, и новость о событиях в Польше не должна была распространиться настолько широко. Да и в любом случае — что из того, что она расправилась с дорожными грабителями? Из этого же никак не следует, что она начнёт убивать всех встречных-поперечных. Такой ничем не обоснованный страх трудно объяснить, а если я не вижу разумного объяснения, значит, я чего-то не знаю. Надо бы при случае поговорить об этом с мамой — не исключено, что причина и в самом деле есть.

* * *

Домики предместья сменились четырёх— и пятиэтажными домами. Мы уже вне всякого сомнения были в Риме, и наше четырёхдневное путешествие подходило к концу.

Вопреки распространённому заблуждению, литерный поезд совсем не подразумевает быстрое передвижение, скорее наоборот. Поезда царствующих особ и в самом деле мчатся быстро, но ради простого дворянского путника