— Как тут все уныло, — изрек парень, закончив свой осмотр. — Кто на Багамах, кто на том свете… Некому ужином заниматься.

— Прекрати…

— Есть хочешь? — повернулся он ко мне, скользнув глазами по нелепым зайцам на пижаме. Уголок его рта чуть дернулся в слабой улыбке.

— Нет.

— Я тоже. Пойдем тогда спать.

ДИАНА

Мне снились кошмары.

Тугой черной дымкой окутывая мое сознание и погружая в бездну. Не позволяя выпутаться из своей липкой паутины.

Я будто все заново переживала. Этот чудовищный день и вечер. Отбивалась от липких рук. Их было множество. Тысячи неприятных, чужих рук. Кричала и отпихивала от себя искореженные тени с огромными дырами вместо ртов, вырывалась. А проклятые руки все толкали и толкали… пока я опять не полетела вниз, оказавшись на жесткой мерзлой земле. Застыв в своем кошмаре, я смотрела на звезды, пока эти тени сгрудились сверху, заглядывая внутрь со зловещими улыбками.

— Нет! Нет! Не надо! — от собственных криков, голос сошел на болезненный хрип. — Нет!

— Тише! Успокойся! Это всего лишь сон! Я здесь! Диана, очнись!

Резко открыв глаза, я очнулась от кошмара и увидела над собой встревоженное лицо Алекса. В темноте его глаза были совсем черными. Я еле признала его голос, не успев прийти в себя до конца от предыдущей картины.

— Это сон. Все прошло, — убаюкивал он меня, поглаживая по волосам.

Перевернул мокрую подушку и осторожно уложил на сухую сторону. Вытер мои слезы горячими ладонями и прижал к себе дрожащее тело.

Мне было страшно оставаться одной, а в его объятиях я чувствовала себя защищенной, поэтому, почти не соображая, я прижалась к нему сильнее, слушая, как стучит его сердце. Обняв меня, он накрыл нас одеялом и лег рядом.

Стало намного лучше. Неприятные ощущения от холодной земли во сне отступали. Я расслабилась в объятиях Торнхилла, жадно впитывая тепло каждого сантиметра его тела, с которым соприкасалась кожей, и, как ни странно, его спокойствие.

— Не уходи, — прошептала я, переборов себя. — Только не сегодня, не сейчас…

— Я останусь, — тихо проговорил он мне в висок. — Никуда не уйду. Все в порядке. Я буду рядом.

От его слов и тихого убаюкивающего шепота страхи уходили прочь. И довольно быстро на смену им пришло совсем другое. Волнение и смущение. Алекс Торнхилл был раздет.

Ну, конечно. У него тут даже одежды не было. Он здесь не жил. Собрал свои вещи, все до единого, и уехал в отдельную квартиру, едва на пороге появились мы с матерью.

Слава Богу, хоть пижамные штаны догадался у отца взять, а то, боюсь, полностью обнаженного Алекса я бы не пережила. Под моей щекой гладким атласом вздымалась мускулистая грудь и я даже касалась ее губами, толком не осознавая происходящего.

Но теперь, когда окончательно проснулась, мне было неловко. Я осторожно попыталась отодвинуться.

— Я… Эмм… Мне уже лучше… — пробормотала я, но он не ослабил хватку.

— Засыпай. Я буду здесь.

Вспыхнув, я затихла, радуясь про себя, что он не видит в темноте моего лица. Красного и смущенного. Иначе без издевок бы не обошлось. Это же он.

А когда успокоилась, подняла голову и попыталась всмотреться в его глаза, вперившись взглядом в лежащего рядом юношу.

— Зачем ты мне помогаешь?

— Почему я не могу? — вопросом на вопрос ответил он. Его тон был ровный и спокойный. Естественно, ведь это не ему снятся кошмары.

— Ты и сам знаешь ответ. Ты же меня ненавидишь. И они — твои друзья. Даже принимая то, что для тебя их поступок перешел границы, я не могу понять зачем ты со мной возишься? Чувствуешь вину из-за этого? Но тебя же там не было.

— Ты слишком заморачиваешься, — вздохнул он. — Просто я рядом. Мы не чужие друг другу, вот и все. Не думай ни о чем.

Легко сказать.

— Мне снилось то кладбище. И руки. Тысячи рук… Я… Все ощущалось так реально, — мой голос сорвался на шепот.

— Перестань.

Но я словно не услышала его просьбу. Продолжила говорить заторможенным голосом.

— Весь кошмар заново. Не знаю, что легче: реальность, где их было меньше, и они были не такие страшные, или сон, где все в конечном итоге не по-настоящему.

— Диана…

— Трогают, толкают. Хотят твоей смерти. Просто, чтобы тебя не стало, понимаешь? Тебе доводилось испытывать такое?! Когда тебе желают умереть? Просят чтобы ты сдохла?!

Наверное, это единственное, что могло меня отвлечь в то тяжелое мгновение. Это я уже потом пойму. В тот момент меня опять трясло от обиды и пережитого ужаса. Кошмар хотел поглотить меня заново, только наяву. И Алекс сделал это.

Прижался горячими губами к моим, целуя и отрывая от всех мыслей сразу. От неожиданности я даже растерялась, замерла в его объятиях, приоткрыла рот от удивления. Чем он тут же воспользовался. Целовал, углубляя поцелуй и касаясь меня уже языком. С упоением втягивая нижнюю губу. Прижимая к себе изо всех сил.

Я никогда не смогу точно определить момент, когда и почему все изменилось. Когда из обыкновенной поддержки и желания заткнуть мой рот и прервать мои стенания, это переросло в нечто большее.

Разумного объяснения не существовало.

Не знаю, почему я не отпихнула его. Почему не залепила пощечину. Почему не столкнула с кровати или хотя бы сама не выскочила из нее как ошпаренная. Я ничего это не сделала. Нет.

Вместо этого я прикрыла глаза и ответила на поцелуй. Прикрываясь тем, что мне в тот момент это было нужно, как никогда. И ведь действительно, все вылетело прочь из головы, оставив место только ощущениям настоящего времени. В сильных руках, так крепко обнимавших меня, я чувствовала себя в безопасности. Впервые за долгое время я в принципе ощущала эту самую пресловутую безопасность.

Левую руку Алекс положил между лопаток, а правую на поясницу, притягивая меня к себе ближе и ближе, насколько это возможно. Вскоре он запустил пальцы в мои волосы, чуть сжимая их в кулаке, а я положила ладонь на его горячую грудь.

Сердце Торнхилла стучало как сумасшедшее.

В какой-то момент у меня совершенно сорвало от поцелуев крышу, я закинула ногу ему на бедро, вжимаясь в него изо всех сил. Почти болезненно сжав мою ягодицу под пижамой, он притянул меня к себе, разворачиваясь на спину. Я оказалась на нем верхом.

Черт возьми, все казалось таким правильным, что я покладисто продолжила целовать его, прижимаясь к юноше всем телом. Запустила обе руки в его волосы, запутываясь пальцами в мягких и светлых волосах, на ощупь напоминающими тонкий шелк.

Не знаю, к чему бы привело нас наше безрассудство, но я с трудом пришла в себя, услышав его приглушенный стон и почувствовав пронизывающую его тело дрожь. Торнхилл был возбужден, и я это ощутила, едва подалась чуть назад.