Шрифт:
Закладка:
К примеру, Министр Обороны Украины. Во время военных учений украинских военно-морских сил случайно сбили самолёт, летевший из Израиля в Новосибирск. Погибли все, включая команду лайнера. Какие только версии не выдвигались, но основной сразу стала версия, что катастрофа произошла не без участия украинской ракеты.
Президент и Министр Обороны Украины всячески открещивались от этого, однако выяснилось, что Министр Обороны уже в день катастрофы знал, что самолет сбила украинская ракета!
Да за такое судить нужно, а он даже в отставку не подал и продолжает спокойно руководить армией…
Остаётся только руками развести и пожалеть несчастных родственников, так и не дождавшихся своих близких…
Господи, за что ты так наказываешь человечество? Не успели высохнуть слёзы о погибших в наших жилых домах, как погибли люди в подземном переходе на Пушкинской площади!..
Взорвалась атомная подводная лодка «Курск»!..
Тысячи людей погибли под развалинами башен-близнецов!..
Около сотни жизней унесла украинская ракета!..
Мир вашему праху, Земляне!..
Господи наш, да дай же нам немного передохнуть!..
Однако вернёмся к нашему повествованию. Жильё получил, аванс тоже, а в остальном нужно было начинать с нуля. Первой специальностью, которую пришлось осваивать, была специальность столяра-опалубщика — профессия адски тяжёлая. Заготовка досок, их распилка на детали, сбивка, установка на место заливки — всё это приходилось делать одному, без напарника. За первую неделю работы мне удалось соорудить одну опалубку метр двадцать на метр пятьдесят, которую с нескрываемым сарказмом моментально забраковал наш бригадир, заявивший:
— Вот что, Доценко, тебя с моей подачи вызывают к Начальнику отдела кадров. Дуй к ней, пусть она найдёт тебе такую работу, от которой не пострадают остальные члены бригады!
Дело в том, что заработанные в бригаде трудодни распределялись поровну, исключая, конечно же, бригадира, получавшего на пятнадцать процентов больше остальных. Держать на своей шее работника-неумеху, который целую неделю коптел над опалубкой, но так и не смог её сделать, было весьма накладно. Я это прекрасно понимал и никаких обид на бригадира не держал.
Подойдя к двери с табличкой «Начальник отдела кадров», я осторожно постучал, и тут же щёлкнула автоматическая задвижка. Захожу внутрь и вижу за столом женщину лет пятидесяти. Дорого, но со вкусом одетая, приятные черты лица. Несмотря на возраст, кожа выглядела нежной и упругой. Нетрудно было догадаться, что в молодости она не одному мужику заморочила голову. А в зелёных глазах и сейчас бегали лукавые чёртики. Да и фигура её, должен признаться, была на удивление стройной и подтянутой; сразу было заметно, что женщина хорошо следила за собой.
Но самым главным богатством была внушительных размеров грудь, соблазнительно выглядывавшая через откровенный вырез вроде бы строгого светло-синего костюма. При каждом вдохе эти аппетитные дыни вздымались, задерживались на мгновение, затем кокетливо опускались. Наверняка гордясь своим богатством, женщина небрежно смахнула с груди невидимую пылинку, как бы приглашая ещё раз взглянуть на неё.
И только после этого, не глядя в мою сторону, продолжая изучать какие-то документы, обратилась ко мне:
— Слушаю вас!
А я, перед тем как войти в кабинет, у проходящей мимо сотрудницы узнал её имя-отчество.
— Добрый день, Зинаида Валерьевна! Условно освобождённый Доценко Виктор Николаевич явился по вашему вызову! — чётко доложил я, вполне откровенно разглядывая хозяйку кабинета с ног до головы.
Забыл сказать, что кабинет был не очень большим по метражу, и, войдя в дверь, посетитель оказывался в небольшом «предбаннике», который отделялся перегородкой, наверняка известной всем Читателям, хотя бы раз ходившим в паспортный стол по месту жительства. Сразу за перегородкой стоял внушительный стол, за ним и восседала Начальница отдела кадров с царственным видом.
После первых же слов, произнесённых мною, Зинаида Валерьевна внимательно, можно сказать, оценивающе осмотрела меня. Как только я закончил представляться, она встала, не отрывая взгляда от моих глаз, подошла к перегородке и остановилась прямо напротив меня.
— Доценко Виктор Николаевич, родился двенадцатого апреля тысяча девятьсот сорок шестого года, по профессии режиссёр и экономист, проживающий в Москве, холост… — Не мигая, женщина смотрела мне в глаза, произнося мои данные по памяти весьма лукавым тоном. — Честно говоря, к нам впервые попадает такой человек.
— Какой? — в свою очередь не отводя взгляда, нахально поинтересовался я.
— Интеллигентный, с двумя высшими образованиями да ещё кинорежиссёр, — спокойно пояснила начальница.
Её взгляд был столь вызывающе откровенным, что я почему-то смутился и, чтобы скрыть смущение, протянул руку с зачётной трудовой книжкой, в которую заносились все данные о «химике»: профессия, место работы, замечания, поощрения, трудодни.
Не успел положить книжку на перегородку, как Зинаида Валерьевна неожиданно накрыла ладонью мою руку. Кожа у неё была нежная, прохладная, а главное — женская. Меня словно током ударило, а сердце заколотилось так громко, что показалось: огромный молот стучит по наковальне.
— Приятно поговорить с интеллигентным человеком, — едва ли не шёпотом произнесла Начальница, словно насквозь видела, что происходит в моей душе.
Честно говоря, от подобного «неадекватного» её поведения я оказался в таком шоке, что застыл словно статуя, не в силах пошевелить даже пальцем. А она ещё и приблизила ко мне своё лицо так, что два дыхания начали смешиваться. От неё веяло нежным ароматом духов «Красная Москва», плотная грудь, прикоснувшаяся к моей груди, то вздымалась, то опускалась от страсти. Это было столь волнительно, что мой «дружок» в полной боевой готовности нагло уткнулся в перегородку, явно намекая на активные действия. Но я взял себя в руки, прекрасно понимая, чем может грозить мне опрометчивое поведение.
Тем не менее наклонился к женщине, чуть прикоснулся к её уху губами и тихо прошептал:
— Могут зайти…
— Не могут… — так же шёпотом ответила она, дотянулась до кнопки, и тут же раздался характерный металлический щелчок — электрический замок запер дверь.
Всё ещё опасаясь, однако подчиняясь неимоверному желанию, я медленно наклонился к её губам. Но, видимо, тянуть время было не в характере Зинаиды Валерьевны, она обхватила моё лицо ладонями и страстно впилась в мои губы своими прохладными жаждущими губами…
И, не выпуская из жарких объятий, затащила за перегородку, где прижалась нетерпеливым, дрожащим от страсти телом ко мне, затем бесстыдно опустила руку вниз и с силой обхватила пальцами моего «приятеля» через брюки. Такой бесцеремонности мой «дружок» не выдержал и… расплескал свой нектар, обмочив трусы.
— Какой же ты нетерпеливый… — томно прошептала Зинаида Валерьевна и с неприкрытой обидой добавила: — Не дождался и бросил меня…
Отлично зная, на что может решиться неудовлетворённая женщина, и не желая
