Шрифт:
Закладка:
— Все так решили?
— Нет. Остальные не хотят уезжать. Они боятся, что снаружи слишком опасно и мы не сможем добраться до станции.
— А вы хотите ехать? Возможно, правильнее пересидеть тут.
— Другого выхода нет, — возражает Сэм. — Гостиница не настолько крепкая, чтобы противостоять стихии, а самое худшее, я думаю, еще впереди. Земля практически на одном уровне с водой — тут нет никакой возвышенности, куда можно подняться. Поезд — это единственный вариант. Надо попытаться обогнать шторм. Вода уже заливает дорогу.
Вчера было трудно возвращаться из лагерей под проливным дождем. Но то, что он предлагает сейчас, — совсем другая история. Хотя я не из тех, кто будет бездействовать перед лицом угрозы. Если есть шанс выжить, я ухвачусь за него двумя руками.
— Я с вами. Попробуем сесть за поезд.
— Хорошо. Я схожу к остальным — может, удастся убедить кого-нибудь еще присоединиться к нам. А вы пока бросьте свои и мои вещички в саквояж, на случай, если мы будем отсутствовать несколько дней.
Сэм уходит, а я почти взбегаю вверх по лестнице под грохот обломков, врезающихся в стены дома. Я спешно направляюсь сначала в свой номер — распахиваю настежь армуар в углу и кидаю в сумку смену одежды, белье и туалетные принадлежности. Потом нахожу старую фотографию брата и письмо, которое он отправил мне из Ки-Уэст, и тоже бросаю в сумку.
Слышится такой раскат грома, что я вздрагиваю.
Затем я иду в номер Сэма — возбужденные голоса внизу вплетаются в рев шторма.
В отличие от меня Сэм и не думал распаковываться — часть одежды по-прежнему лежит в черном чемодане, кое-что висит в армуаре, который похож на мой почти один в один. Копаться в его личных вещах — странно и как будто интимно, но я достаю рубашки, брюки и, краснея, перекладываю на кровать нижнее белье, чтобы освободить место в сумке для самого необходимого.
В спешке из чемодана выпадают бумаги. Я быстро поднимаю их — сердце колотится, шторм уже наступает на пятки. Я запихиваю бумаги назад в папку.
— Вы готовы? — кричит с лестницы Сэм.
— Почти! — кричу в ответ я.
Я наклоняюсь за последним листком.
Я знаю этот снимок — на нем изображена я, с сияющей улыбкой, на вечере дебютанток. Точно такой же стоял в рамочке на камине в нашей старой квартире с видом на Центральный парк.
Откуда он у Сэма?
Я кладу фотографию к стопке поднятых листков, пробегаю глазами другой и чувствую, как по телу бегут мурашки.
— Элизабет.
Я поворачиваюсь на голос Сэма.
Он стоит в дверях и не сводит взгляда с бумаг, которые я держу в руке.
— Я все объясню…
— Кто вы и почему преследуете меня?
Хелен
Ясплю беспокойно, мне видятся те же самые странные вспышки и образы, которые сопровождали меня бо́льшую часть беременности, но на этот раз есть одно существенное отличие. В лодке — я, вокруг меня вскипает и обрушивается вода, и все настолько явственно, что я физически ощущаю, как океан омывает мне ноги и тело мотает из стороны в сторону, как было вчера на пароме.
Проснувшись, я не могу ничего понять и слышу в отдалении грохот. Я перекатываюсь в ту сторону, где обычно лежит Том, ожидая увидеть его рядом, но там пусто. Тут до меня доходит, что я в Айламораде, в домике, который нашла для меня тетушка Элис, а Том, слава богу, очень далеко.
Я поднимаюсь с постели — ночная рубашка почему-то мокрая, живот тянет, боль отдается в спину, и все тело в поту. Мышцы напряжены и скованы, так что я, пытаясь сориентироваться, вынуждена схватиться за матрас.
На матрасе, в том месте, где я лежала, влажное пятно, и на мгновение у меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на него, ожидая снова увидеть кровь. Сколько моих беременностей оканчивалось подобным образом — кровавое пятно на простыне поутру означало, что очередной мой малыш не появится на свет.
Но на этот раз это не кровь, а бесцветная жидкость.
Похоже, что…
Похоже, что у меня отошли воды.
Слишком рано. Я не готова, я…
Меня пронзает боль — тупая и ноющая, которая изводила меня на протяжении дней, она становится острой, почти невыносимой. Я морщусь, хватаюсь одной рукой за матрас, а другую прижимаю к животу и наклоняюсь вперед, чтобы уменьшить боль.
Это идет схватка — ноги подо мной подгибаются, и я оседаю на пол. Кажется, что боль будет длиться вечно, но в итоге она отступает и превращается в привычное чувство дискомфорта, которое преследует меня последние дни.
Когда же приедет Элис?
Грохот повторяется громче, чем прежде, — я на нетвердых ногах иду к ставням выяснить, что там за шум. Деревянная створка распахивается со свистом.
Я с силой захлопываю ставни.
Снова подступает схватка.
Я стискиваю зубы от боли, жалея, что под рукой нет ничего, во что можно вцепиться зубами, жалея…
Я кричу.
Ребенок идет — и, по-моему, быстро.
Снова схватка.
Снова крик.
От входа доносится стук, и дверь распахивается.
В комнату протискивается мужчина.
Я лежу на полу и почти уверена, что это галлюцинация.
— Я слышал крик, — говорит Джон, устремляясь ко мне. — Вы упали?
Я что, головой ударилась? Я моргаю, но он не исчезает — он рядом и обеспокоенно смотрит на меня.
— Нет. Я, кажется, рожаю. — Боль такая сильная, что я не испытываю никакого смущения. — Я проснулась, и воды уже отошли. — Я делаю глубокий вдох, пытаясь обуздать нарастающую панику. — Слишком рано. Я должна была носить еще несколько недель.
— Дети появляются на свет, когда готовы, увы. Схватки частые?
— Да, — морщусь я. — А вы как здесь? Как вы меня нашли?
— Я заехал в гостиницу навестить вас, а ваша тетя попросила вас проведать. Она приедет сама, как только сможет. Ей надо позаботиться о постояльцах. Шторм надвигается, они заколачивают гостиницу.
Схватка проходит, и боль постепенно ослабевает.
— Я слышала шум и видела летящие обломки. Неужели ветер настолько сильный? — спрашиваю я.
— Он стал еще сильнее с тех пор, как я уехал из гостиницы. И дождь льет не переставая. Скоро дороги размоет, если уже не размыло.
— Все были уверены, что ураган пройдет мимо.
— В прогнозировании ураганов я не разбираюсь, но кто-то явно все не так понял, — мрачно говорит он.
Сейчас я способна сосредоточиться только на одной проблеме. Шторма мне не в новинку, а роды — это что-то пострашнее. А вдруг возникнут осложнения? Или с ребенком что-то не так? Рядом ни врача, ни повитухи, ни родных, ни близких. Я всегда хотела рожать дома и даже не думала, что это случится в незнакомом месте, посреди урагана.
