В общем, из пари пока самоустранился один Колдер Найт. Как выяснилось, он поспорил на замечательную, хрупкую, правильную Эбби Фрост! Ту самую Эбби, которая покупала у меня зелья и залпом пила энергетик, чтобы держаться на ногах. Подлец! Пущу его футболку на лоскуты!

Про остальных Киран наотрез отказался рассказывать. Так и заявил, что не в состоянии соврать, поэтому просто выйдет вон. И вышел. В спальню.

Прятался, правда, в ней недолго. Он почти не готовил дома, о счастье в виде оголодавшей любимой девушки еще вчера даже не мечтал, и в холодильном шкафу у него жил сиротский квартет из трех подозрительных банок и одного куриного яйца. Остальное пространство заполняли холод и пустота. Ради завтрака нам пришлось прервать заточение и выйти в город.

И снова я нервно ждала, что мы столкнемся с отцом в кабинке подвижной платформы, однако пронесло. Доехали до первого этажа пусть с рывками, но без остановок…

Папу мы встретили, когда открыли створки и собирались выйти в холл. Пауза была достойна театральных подмостков.

– Сюрприз, – растянув губы в фальшивой улыбке, пропела я. – С утра пораньше приехала навестить, а тебя нет дома.

– Доброе утро, – растерянно кивнул он, принимая меня в объятия, и спросил у Кирана: – Вы приехали вместе?

– Я живу на шестом этаже, – ответил тот с вынужденной честностью. – Эда ночевала у меня.

– Ты что несешь? – сквозь зубы прошептала я.

– Правду, – безнадежно ответил Киран. – Я пока могу нести только правду.

Внезапно отец что-то пробормотал себе под нос и вдруг вытащил забытые с ночи беруши. Сначала из одного уха, потом из другого.

– А я-то думаю, почему ничего не слышу, – хохотнул он. – Выходит, вы все-таки помирились! Ко мне приехали?

Возникла натужная пауза. Я не успела открыть рта, что выдать какую-нибудь складную ложь, как Киран проговорил:

– Вы просто должны знать, профессор, что я люблю вашу дочь…

Зелье правды довело нас всех до странного разговора в холле доходного дома о том, где именно живет Киран и почему ранним утречком мы вместе шли завтракать. Странно, как я не издохла от неловкости прямо возле кабинки подвижной платформы.

– Заходите в гости, господин Зейн, – многозначительно пригласил отец, протирая платком стеклышки очков. – Похоже, нам снова есть что обсудить…

Неделя до бала пронеслась незаметно. К зачету зелье правды Кирана все же отпустило, и он сумел защитить проект, не назвав профессора кретином, что само по себе большая победа. Кровать починили. Два раза. В первый раз она развалилась, стоило на нее просто посмотреть.

Чек на тридцать тысяч отправился в питомник магических животных, а зельевары втихую устроили плантацию пищащих кактусов. И сами же их разворовали. Я получила допуск к экзаменам, провела единственную примерку бального платья у Аделин Чадлер (напрочь забыла о заказе, вспомнила в ужасе) и в пятницу наряд был полностью готов.

В субботу утром в зеркале я обнаружила в зеркале не лохматую разноцветную бабайку, а лохматую заспанную блондинку и от неожиданности даже отшатнулась. Побочный эффект от веселящего зелья прошел удивительно вовремя! На радостях я даже не стала сооружать прическу, просто накрутила локоны с помощью щипцов и закрепила заколкой. Локоны выпрямились еще до того, как я, придерживая длинную юбку, спустилась к переходу в административный корпус.

Бал проходил в атриуме для официальных мероприятий. По размерам и обстановке он полностью копировал столовую, разве что стояла сцена, с которой ректор непременно толкал какую-нибудь мотивационную речь. Изредка здесь проводили концерты, частенько соревнования между клубами и награждения. Сегодня вечером здесь проходили танцы.

Я вошла в открытые двери и замерла на пороге, зачарованно разглядывая обстановку. Не знаю, кто занимался украшением зала, но выглядел атриум сказочно. В воздухе кружили мелкие блестки-снежинки. С галереи свисали мерцающие сосульки, по виду настоящие, но наверняка муляж. Вряд ли бытовики рискнули бы позвать кого-нибудь с ледяном магией, чтобы потом эти сосульки начали таять и устроили локальную весеннюю слякоть посреди бального зала. На втором этаже стояли фуршетные столы, и народу рядом с едой толпилось немало.

Во всем этом сверкающем, мерцающем и светящемся великолепии я отыскала взглядом Кирана. В черном костюме и в белой рубашке с бабочкой, отчего-то ужасно взрослый и невероятно сексапильный, с полуулыбкой на губах он разговаривал с приятелями из команды по магболу. Гордостью на балах я не страдала, так что подхватила юбку и двинулась к нему через толпу. В какой-то момент он меня заметил и в лице мелькнуло искренне удивление.

– Привет, – улыбнулась я.

– Что ты сделала со своими волосами? – ошарашенно вымолвил он вместо приветствия и недоверчиво потер почти белый локон между пальцами.

– Побочный эффект прошел.

– Тебе идет, – отвесил спорный комплимент Киран.

– Натуральный-то цвет волос? – рассмеялась я.

– Просто, Эда… – Он внезапно погладил меня по голове, как ребенка. – Я правда думал, что ты разноцветная!

– Я поняла: ты очень рад, что не повезешь к своим родителям радужного единорога, – хмыкнула я. – Лучше скажи, как тут наши конкуренты поживают?

– Нормально поживают, – отозвался он. – Адам Фейн вышел из спора.

– Смотри-ка, парни самоустраняются! – обрадовалась я и тут заметила клуб зельеваров, с самым высокомерным видом не вошедший, а буквально вступивший в зал.

Они остановились в дверях, горделиво осмотрелись, и тут же начали тесниться, потому что напрочь перекрыли проход.

– Пойду с ребятами поздороваюсь, – быстро проговорила я.

– Не смей танцевать с очкариком! – предупредил он. – Я даже отсюда вижу, как он на тебя смотрит!

Адмир Раут действительно пялился.

– Вообще-то, звезда магбола Киран Зейн, он смотрит на тебя, – развеселилась я.

Торжественную часть и очередную вдохновляющую речь ректора Норса, видимо, призванную считаться поздравлениями с Новым годом, мы с зельеварами честно проели. Аппетит своими пожеланиями учиться прилежно глава академии поднимал отменно! Да и в другое время к столам было просто не протолкнуться.

Потом заиграла музыка и начались танцы. На стеклянных стенах закружились магические иллюзии. Каждая новая мелодия превращала атриум то в королевский бальный зал, то окружала цветочным вихрем, то погружала в ночную темноту, наполненную звездами.

– Амбер! – Раут откашлялся и протянул руку. – Позволь тебя пригласить на танец.

Я в растерянности посмотрела на тарелку с недоеденными тарталетками и призналась:

– Если честно, Адмир, я плохо танцую.

– Я тоже, – поддакнул он. – Но мы зельевары!

– И чего? – не поняла я.

– Мы не сдаемся под гнетом обстоятельств!

– Тогда спроси у Кирана Зейна, – попросила я. – Если он будет не против, то мы пойдем танцевать.

Возникла странная пауза.

– Может, еще профитролей съедим? – предложил Адмир. – На танцевальном паркете все равно без нас не