— Императрица Шре-Шенгай не теряет свой прекрасный аппетит в любой ситуации, — сказал он тихо, склонившись к моему уху.

— Если я потеряю аппетит, значит, я мертва, — доверительно ответила ему и невинно хлопнула глазами и проникновенно спросила: — Ты свой пирожок будешь?

На этот раз смешок раздался со стороны Йонри. Нет, а вы чего ждали? Что я буду смущаться? Или стоять, окруженная со всех сторон неловкой ситуацией, в которую меня попытались запихнуть?

Ребята, запомните. Ваш аппетит — не повод для смущения. Голодный человек — несчастный человек.

Да, перебор добром не кончится. Но если кто-то считает, что (по его мнению) вы много едите, то пусть смотрит за собой.

Пожалуй… Насколько бы легче нам всем жилось, если бы действительно все смотрели на себя, а не на окружающих, стараясь подстроить под свои стандарты.

— Неисправима, — вздохнул Ордо и принялся разворачивать пирожок.

Я фыркнула:

— У меня хорошие учителя. Невозможно остаться невинным цветком, когда тебя окружают цуми.

Конечно, до цуми многим тут далеко, но я сказала, что хотела. Некоторое время мы просто шли по городу, пытаясь сориентироваться, как найти дорогу к храму. Камигахара в чем-то походила на Кисараджу, и в то же время… Улицы были более прямыми, не такими запутанными… И в то же время было очень… непонятно.

— Как так может быть? — проворчала я. — Мы же никуда не сворачивали, а оказались в этом переулке.

— Глухом переулке, — зачем-то уточнил Йонри, и мне захотелось его стукнуть.

— Потому что торговец редисом сказал, что это короткий путь, — почесал затылок Ордо. — Но или он не знает чего-то, либо мы все же свернули не туда.

Нам пришлось возвращаться. Вот тебе и с первого взгляда «понятная» Камигахара. Можно было, конечно, воспользоваться артефактом, который дал с собой мастер Хидеки, но это привлечет ненужное внимание.

Оказавшись снова на центральной улице, я огляделась. В какой-то момент показалось, что кто-то на нас смотрит. И точно, не прошло и нескольких минут, как возле нас, будто из воздуха, соткался худенький мальчишка в темно-зелёном одеянии и причудливом головного уборе, скрученном из цветастого полотна.

— Да хранит вас Ошаршу, — сказал он и поклонился. — Да будет ваш день светлым.

— Да светит солнце на твоём пути, — отозвалась я. — Ты посланник?

Мальчишка снова поклонился:

— Посланник, сестра Асу. Пожалуйста, проследуйте с вашими спутниками за мной.

Глава 2

Следуя за мальчишкой, мы скрылись в узких переулках, где даже лучи солнца едва проникали сквозь крыши, создавая игру света и тени. Он провел нас через лабиринт улочек, которые, казалось, извивались змеями, и только те, кто знал их секреты, могли пройти ни разу не заблудившись.

Ордо и Йонри сохраняли молчание, но я была абсолютно уверена, что запоминают весь путь и стараются отметить каждую деталь. Всё же сейваненское чутье, помноженное на опыт, — это прекрасно в данной ситуации. Я тоже пыталась по мере сил и возможностей, однако значительно им уступала.

Посланник будто специально запутывал следы. Я не чувствовала слежки за нами, однако кто его знает… Камигахара — город незнакомый, здесь точно есть свои тайны.

Наконец, мы добрались до храма Ошаршу, высоченные стены которого казались изготовленными из обжигающегося золота.

Храм бога-змея был величественным сооружением, возвышающимся над землей словно древний великан, пробудившийся из своего векового сна. Его стены, слитые из черного камня, будто поглощали свет, который отражался от поверхности, создавая впечатление, что храм погружен во мрак ночи даже в самый светлый день.

Вход в храм украшали изысканные резные узоры, изображающие древние символы змей и звезд, символизирующие вечный цикл жизни и смерти. Когда двери распахнулись, перед нами открылся внутренний двор храма. Я любопытством смотрела по сторонам.

Предположения, что на севере будет менее ярко, чем у нас, — не оправдались. Змеепоклонники жили по своим законам, и понимание прекрасного у них было одно на всех. Шкандастанский след прослеживался настолько четко, что теперь я сама удивлялась. И как только раньше этого не замечала?

«Конечно, не замечала, — хмыкнул внутренний голос. — Ты дальше границ Тайоганори и не мыслила. Да и свято верила, что Ошаршу — один из Кодай-но».

Мы вошли в просторный зал. В центре располагался величественный алтарь, на котором возвышалась статуя Ошаршу.

Она была высока и изящна, изготовленная из темно-зеленого камня с золотистыми вставками, изображающими чешую, что сверкала в свете свечей, создавая иллюзию живой змеи, готовой в любой момент ожить и принять облик божества. Глаза идола были окутаны мистическим свечением, словно проникали сквозь пространство и времена, зовя всех прихожан к себе.

Воздух наполнялся ароматом благовоний, а звуки едва слышные звуки молитв, зачитываемых жрецами, создавали атмосферу сакрального спокойствия. В этом месте я ощущала себя странно… маленьким звеном в бесконечном цикле жизни, приглашенным принять участие в великом танце времени и судьбы.

Мотнув головой, сбросила наваждение. Чего ни говори, а атмосфера здесь подобрана умело.

— Следуйте за мной, — произнес мальчишка. — Брат Даджат уже ждет вас.

Какое необычное имя. В принципе, я уже понимала, что человек, носящий его, вряд ли внешне будет похож на типичного тайоганорийца, однако не спешила делать выводы.

Переглянувшись с Ордо и Йонри, мы двинулись дальше.

Коридоры этого храма напомнили те, что были в Кисараджу. Та же роспись на стенах, только сюжеты несколько иные. Почти везде солнечные демоны, которые пытаются сжечь змеиное войско. Пожалуй, в каком другом месте последнее было бы явно олицетворением зла, но здесь… наоборот. Как чудно, однако, переворачивается всё с ног на голову.

Через некоторое время посланник резко остановился. Приложил к стене ладонь и… толкнул дверь, о которой никто из нас не догадывался.

— Заходите, — раздался приятный голос с глубоким богатым тембром.

В нем было что-то от шканданстанского ситара, такое же искреннее и волнующее.

Мы оказались в небольшой комнатке, устланной мягкими коврами на полу. Запах специй и свежесваренного кофе наполнил воздух, создавая атмосферу уюта и умиротворения.

Кофе… цуми побери. Только в храмах Ошаршу его пьют как нечто само собой разумеющееся.

Стены были украшены изысканными тканями с вышитыми изображениями змей.

Посреди комнаты стоял невысокий столик, за которым сидел человек в голубой одежде. Крой — привычный для жрецов Ошаршу, но цвет — нет.

Его кожа была непривычно смуглой. А глаза — яркими и светлыми.

«Неужто в его жилах течет кровь кого-то из