Я открываю глаза. Аня безмятежно спит на другом конце нашей постели, укутавшись тонким покрывалом. На прикроватной тумбе все также стоит шампанское и почти пустые бокалы. Передергиваю плечами – кажется, шампанское я не смогу видеть еще долго. До сих пор икается где-то внутри. Посматриваю на часы в сотовом телефоне – только восемь часов утра. И чего мне не спится?

Сажусь на постели и тянусь за халатом. Замечаю на пальце обручальное кольцо. Как непривычно. Но мне нравится. Посматриваю на Аню. У меня потрясающе красивая жена. В глубине души меня переполняет гордость. Я сам ее выбрал. Она только моя. Никаких браков по расчету и договору между родителями.

Родители… Знаю, нам предстоит много испытаний. Только сейчас не хочется об этом думать. Хочется просто провести утро с Аней. Тихо и безмятежно, без толпы любопытных родственников, жаждущих знать подробности нашей первой брачной ночи.

Что она любит? Кажется, кофе без сахара, если есть, с чем его пить. Приму души и поднимусь наверх, приготовлю ей кофе. Кажется, в холодильнике остался свадебный торт.

Тихо, чтобы не разбудить Аню, закрываюсь в ванной. Быстро привожу себя в порядок и иду на палубу. Яркое солнце заливает все вокруг. Голодные чайки мечутся над волнами в поисках завтрака. Потрясающее утро на яхте. Утро для двоих.

Вставляю капсулы в кофемашину и делаю две кружки ароматного эспрессо. Заглядываю в холодильник. Торт остался. Вспоминаю, как мы его продавали… снова думаю, что на свадьбе не было моих родителей. Им еще предстоит узнать, что их сыночек внезапно женился. Представляю перекошенное лицо мамы, и морщусь, будто от головной боли. Надеюсь, со временем она смирится с моим выбором. А вот Анютке придется первое время потерпеть мамины истерики. Но я предупрежу ее заранее, и мы справимся. Страшнее другое. Мне предстоит рассказать Ане про ее бабушку. И будет лучше, если я сделаю это до того, как назойливый дядюшка станет взахлеб смаковать подробности.

– Привет.

Мягкий голос Ани за спиной прерывает мои размышления. Она без косметики. Совсем. И смущенно улыбается, запахивая покрепче свой халатик. Как же она очаровательна! Кажется, если не отвлекусь, мы снова окажемся в каюте.

– Привет. Я как раз собирался позвать тебя на чашечку кофе.

Вытаскиваю из холодильника остатки торта и целую…да, жену. Как непривычно.

– О, торт, – оживляется Аня. – Смотри, фигурки жениха и невесты уцелели.

– Съедим их с кофе? – предлагаю я.

– Давай. Тебе кого?

– Невесту.

Мы садимся за столик, на небольшой мягкий диванчик, и принимаемся делить карамельные фигурки. Аня забирает жениха, а я невесту.

– Слишком сладко, – кривится она пару секунд спустя.

– Ты откусила половину моей головы… не могу на это смотреть…

Откусываю кусок от свадебного платья и тоже морщусь.

– Фу, правда, пересладили…

Аня откладывает фигурку жениха обратно на поднос с тортом.

– Эй, ты откусила мне полголовы и кладешь обратно? Это ужасно!

– Предлагаешь откусить голову полностью?

– Давай, съешь его всего. Я не могу смотреть на себя без головы!

Аня заливается веселым смехом и берет мою фигурку обратно.

– Тогда давай вместе его съедим, если ты такой впечатлительный.

– А невесту? Мне еще ее есть!

– Ну, хочешь, давай их слепим, как сиамских близнецов? У невесты осталась голова. Жениху будет легче пережить отсутствие половины своего лица.

Я смотрю на Аню, и тоже начинаю смеяться. О чем мы говорим?! О фигурках из торта? У нас же семейная жизнь началась! Надо быть хоть немного серьезнее…

– Ник, мы их даже не сфотографировали, – спохватывается Аня. – А теперь поздно. Они испорчены.

– Не, ну можно слепить их вместе, как ты предлагала. И сделать фото.

– Нас не поймут… скажут, что мы извращенцы…

Захлебываясь от смеха, мы пытаемся слепить из двух карамельных фигурок одну. Наши руки липкие от карамели, а получившееся произведение искусства заставляет смеяться снова и снова. Половина головы жениха слилась с целой головой невесты…тела торчат в разные стороны… образ тот еще… возвращаем фигурки обратно на верхушку третьего яруса, который чудом уцелел и делаем вид, что все так и было изначально. В общем, мы с Аней никак не хотим взрослеть.

– Кстати, телефон, – спохватываюсь я. – Надо купить тебе новый. После завтрака можем поехать в торговый центр.

– С удовольствием, – вытирая слезы, выступившие от смеха, кивает Аня. – Только давай возьмем охрану. Не хочу еще раз попасть в ловушку Асада.

– Он, вроде, теперь под следствием. Но охрану возьмем, на всякий случай.

Кое-как отмыв руки от сладкой карамели, мы с Аней переодеваемся и спускаемся на берег. Пока весь дом отсыпается после ночного веселья, нашу семейную пару ждет поход в торговый центр за сотовым телефоном.

– Это будет наша первая семейная покупка, – улыбается Аня и крепко сжимает мою руку своей.

Я с вожделением посматриваю на ее бедра, плотно обтянутые джинсовыми шортиками, на черную маечку, облегающую роскошную грудь, и осторожно выдыхаю. Она моя! Поверить в это не могу! Только моя, и ничья больше. Моя жена.

На этот раз мы поступаем благоразумнее – берем с собой двоих охранников и отправляемся в торговый центр на моей машине.

Покупаем Ане такой же телефон, как у меня, только на этот раз не черный, а розовый (чтобы ненароком снова не спутать), и спускаемся к набережной. Солнце уходит за тучи, и море начинает штормить. Белые барашки вздымаются над серо-голубой гладью, и волны с силой бьются о берег. Я люблю шторм. В шторм море становится каким-то особенным – беспокойным и бурным, и кажется, похоже на женщину, которую переполняют самые разные эмоции.

– Перекусим где-нибудь? – заглядывая мне в глаза, улыбается Аня.

– Идем, – киваю я.

Заходим в первое попавшееся кафе и садимся за столик у окна.

– Знаешь, я все время думаю о бабушке, – пока мы ждем заказ, признается Аня. – Никак не могу понять, почему она ни разу не приехала. Неужели, я была ей так противна?

Я смотрю на нее. Внутри что-то сводит от неприятного чувства. Ей надо сказать. Именно сейчас, когда наша свадьба – пройденный этап.

Почему так нелегко говорить близкому человеку правду?

Официант приносит кофе и горячие хачапури. Я все еще молчу. Никак не могу решиться.

Аня медленно пьет кофе, задумчиво глядя в окно. Я поглощаю хачапури, стараясь не смотреть в ее сторону.

«Скажи ей, Никита. Ты ведь понимаешь, что она мучается от неведения? Что она приехала сюда лишь для того, чтобы найти свою бабушку, а теперь думает, что ее никто не любил», – уговариваю себя я.