О нет. Не-не-не. Не надо…

— Надо, Рахманов, надо, — закивал Игнатов.

Так, стоп. Это я вслух сказал?

— Григорий Владимирович…

— Теперь за Крылову отвечаешь ты, — отрезал он. — Уверен, что такой старательный и ответственный работник приложит все силы, чтобы она стала примерной и высококвалифицированной сотрудницей. Её успехи — твои успехи, Рахманов. Её ошибки — твои ошибки.

Наклонившись ко мне, он заговорил вновь, но уже куда тише.

— И если я увижу хоть одну, то ты вылетишь отсюда вслед за этой девчонкой, и мне плевать, кто там за тебя поручился с шестьдесят седьмого. Я никому не позволю тыкать мне в лицо моими же правилами. Ты меня понял?

— Предельно, — кисло отозвался я.

— А вот теперь свободен, — с довольной рожей хмыкнул Игнатов и направился прочь, оставив меня стоять в одиночестве.

Ну почти в одиночестве.

— С… спасибо, — запинаясь произнесла Крылова. — Я…

Она замолчала, когда я предостерегающе поднял палец. Вот совсем говорить мне сейчас не хотелось. Того и гляди, сорвусь ещё. Правильно говорил мой старый друг из прошлой жизни. Инициатива имеет инициатора. Похоже, что это правило работает всегда, вне зависимости от мира, к которому оно применяется.

Ну и? Вот зачем мне всё это?

— Тебя как зовут? — немного остыв, спросил я.

— Катя.

Она мялась, едва не заламывая руки. Лицо всё ещё бледное. Да и в эмоциональном фоне полный бардак. Сразу видно, что девчонка до сих пор не может поверить, что увольнение ее миновало.

Правда, это нисколько не решало моего вопроса. Что мне с ней делать? Если она косячила раньше, то накосячит снова. И теперь любая её ошибка — это потенциальный шанс вылететь с работы для меня. Угрозу Игнатова я воспринял с полной серьезностью. Исходящие от него эмоции даже и подумать не позволяли, что он мог шутить. Вылетит Крылова, вылечу и я.

Ну, правильнее будет сказать, что Игнатов приложит все силы, чтобы воплотить свою угрозу в жизнь.

Задумавшись над этой фразой, я на мгновение представил картину, как Игнатов буквально пинком выкидывает несчастную Крылову в окно шестьдесят второго этажа, и девчонка летит домой, махая руками, соответствуя своей фамилии. Воображение у меня живое, так что получилось смешно. Но ситуацию лучше это не делало.

— Так, Катя, — наконец произнёс я. — Над чем ты сейчас работаешь?

— Я… я готовила документы по одному из дел Алексея Романовича и…

— Сначала принеси их мне, — быстро приказал. — Поняла? Любую бумагу, которую распечатаешь, любой документ, который тебя попросят составить, о любом, даже самом мелком поручении сообщаешь мне. Поняла? Не важно, что именно тебе скажут делать — я должен об знать.

За ней точно нужен будет глаз да глаз. Потерять работу из-за такой тупости у меня не было абсолютно никакого желания.

Крылова быстро-быстро закивала.

— Хорошо. Мне сейчас нужно уехать по делам. У нас встреча с клиентом. Потому я приеду, и мы поговорим. Дай свой номер телефона.

Катя быстро продиктовала номер, и я запомнил.

— Ты чего так долго? — первым делом спросила Скворцова, когда я вернулся в отдел. — И чего морда такая недовольная?

— Лучше даже не спрашивай, — вздохнул я, беря пиджак со стула. — Поехали к нашему клиенту. Заодно там и поедим.

Нужный нам ресторан находился в таком месте, что лучше и придумать сложно. На набережной в самом центре города. Крупное здание с фасадом, выходящим на реку. Едва открылась дверь, как в нос ударили запахи специй и свежей выпечки. В воздухе витали ароматы кинзы, хмели-сунели и базилика. «Мцване» встретил нас небольшим и весьма уютным залом с высокими потолками. Мягкий свет вставленных в старые кованые люстры ламп не бил по глазам и создавал приятную атмосферу. В декоре много зелёного цвета, что явно отдавало должное названию ресторана.

Столиков немного. Всего двенадцать штук, но, что характерно, практически все сейчас были заняты. И это несмотря на то, что время обеденного перерыва уже давно прошло. Между столиками скользили официантки в длинных платьях, а на частично открытой взглядам посетителей кухне стояла пара ребят в белых халатах. Прямо на глазах людей двое замешивали тесто, пока третий раскладывал на широком, выложенном тонким лавашом блюде свежеприготовленный шашлык.

От одного только взгляда на прошедшую мимо нас девушку, несущую в руках тарелку с хачапури по-аджарски, у меня едва живот не свело, настолько есть хотелось.

— Здравствуйте, — подошла к нам одна из девушек. Красивая, чуть смуглая кожа с грузинскими чертами. Она немного склонила голову и улыбнулась. — Вы бронировали столик?

— Нет, — вернул я ей улыбку. — Мы адвокаты. У нас назначена встреча с Давидом Александровичем.

— О, конечно. Присаживайтесь за один из свободных. Я сейчас сообщу дяде, что вы пришли.

— Дяде? — через пару секунд спросила Марина, когда мы сели за столик.

— У них семейный ресторан, — пожал я плечами, беря меню и пробегая взглядом по списку блюд. Все целиком относились к грузинской кухне. Её я любил и уважал.

Что приятно, в меню полностью отсутствовали «пришельцы» из европейских стран. А-то сейчас куда не зайди, везде тебе и французская, и итальянская, и любая другая. Все гнались за тем, чтобы увеличить охват по клиентам и заработать побольше. И из-за этого таких вот небольших, но крайне специализированных национальных заведений становилось совсем мало.

А это, между прочим, важно! Ведь именно в таких местах, как я смог убедиться за свою жизнь, готовили лучше всего! Помню, как-то мы с друзьями ездили на Кавказ. Захотелось на Эльбрус посмотреть да по горам полазить. На саму вершину, разумеется, мы не полезли, зато за две с половиной недели обошли с полтора десятка заведений. В итоге получилась своеобразная охота за идеальным люля-кебабом из баранины.

Его, к слову, мы с друзьями нашли. Жаль только, что это осталось