15. Признаюсь

Вернувшись в свою комнату ближе к ночи, Лестр заметил некоторые изменения. Странное предчувствие подсказывало ему, что здесь уже успел кто-то побывать без его ведома, и это сразу насторожило. Оглянувшись по сторонам, юноша попытался понять, что же именно было не так. Как и раньше, его кровать, а также уже давно пустовавшая постель соседа были хорошо заправлены. Мебель, такая как: стол, стулья, шкафы — была на своих местах. Но затем, присмотревшись к столу, Лестер заметил лежавший на нем конверт. Обычно на его столе ничего не лежало. Все бумаги и лишние вещи всегда аккуратно были убраны внутрь шкафчиков, поэтому-то конверт на опустошенном столе сразу бросился в глаза.

Приблизившись к письму, Лестер с недоверчивым прищуром осмотрел его. Конверт был запечатан. Он не был подписан, но печать на нем уже говорила сама за себя. Красный цвет печати — королевский цвет, и герб родной семьи. Это точно было послание от королевы.

Оглянувшись, Лестер покосился в сторону двери. В своей комнате он жил один. После исчезновения водной магии его сосед покинул академию, но в смежной комнате еще оставалась парочка учеников, с которыми он практически не контактировал. Только они могли так спокойно войти в его спальню и оставить что-то подобное.

«Похоже, действуют через соседей» — подумал Лестер, подбирая со стола письмо.

Внезапно прозвучал тихий стук в окно. Услышав его, Лестер радостно улыбнулся, поднял взгляд и увидел почтового голубя. Этому посланию он был рад намного больше.

Быстро подойдя к окну, Лестер отворил его и позволил птице ступить на подоконник. Послушное животное замерло, позволяя дотронуться до него, и Лестер тут же стал снимать с его лапы сверток-послание.

Когда он окончательно развязал узелок и забрал себе бумагу, птица вспорхнула и сразу улетела. А Лестер, закрыв окно, принялся читать донесение. Еще пару секунд, всматриваясь в мелкий подчерк, он улыбался, но затем, с каждой секундой, его радость иссякала. В послании говорилось не о победах, как ожидалось, а о том, какие препятствия появлялись на пути. О действиях новой Святой и подавлении священников, которые должны были руководить восстанием. О недовольстве народа, которое мешало действовать также открыто, как и раньше. План еще можно было привести в исполнение, но последние события значительно снижали шансы.

Очень скоро некогда улыбка превратилась в оскал. Лестер, он же принцесса Джена, ощутил такую ярость, от которой хотелось взорвать всю комнату и целый корпус общежития вместе с ней. Как всегда, Дорианы стояли на пути и путали все планы.

Плотно сжав донесение в кулак, Лестер запрокинул голову и попытался успокоиться. Его эмоции могли породить настоящий ураган внутри академии, а этого никому бы не хотелось. Лишь спустя пару минут, снова придя в себя, Лестер посмотрел на письмо от королевы в своей левой руке и решился распечатать его.

Послание было кратким, сухим и четким. Королева явно не была настроена тянуть со своим решением. Из всего абзаца, написанного Шерией, важным оказалось лишь одно предложение: «Либо сдайся сейчас и потеряй место наследницы, либо мне придется принять меры и самой лишить тебя жизни».

Лестер снова начал улыбаться, но теперь лишь зловеще и пугающе. От этой фразы его буквально трясло. По правилам Селестины, потерять положение наследницы можно было в одном случае — умерев. Для смены наследников проводился либо поединок до последней капли крови, либо старший ребенок своими руками соглашался выпить яд. Осознавая это, внезапно Лестер рассмеялся. Он хохотал так громко, что его слышно было и за пределами комнаты, и даже на улице.

«Но она не хочет, чтобы ее дочери боролись за место наследницы. Понимает же, что в прямом столкновении Латиша мне не соперник. Предлагает самой выпить яд?»

Лестер снова рассмеялся, представляя лицо Шерии, которая сидела на троне и приказывала нечто подобное. Да, может быть со стороны королевы предложить добровольно выпить яд было немного великодушнее, чем приказать своим палачам отрубить тебе голову. Но вот со стороны матери ни тот, ни другой вариант таковым не считался.

«Если бы не ее действия, до такого бы не дошло. Шерия была второй дочерью, которая захватила трон, поэтому она всегда благоволила Тилании больше, чем мне. И во что это вылилось? Тилания меня ни во что не ставит, хотя я ее младшая сестра. В других семьях старшие могут хотя бы силой поставить младших на место, но в моем случае, из-за того, что я постоянно хожу в этом глупом мужском обличии, я не могу ей ничего сделать».

Резко оттолкнувшись от окна, Лестр выпрямился, поднял письмо и разорвал его на множество мелких кусочков. Оборванные клочки сыпались вниз один за другим, словно перья. И лишь смотря на это Лестр чувствовал хоть какой-то контроль над своими эмоциями. В нем кипело сразу много чувств. Ревность от того, что Латиша всегда жила так, как хотела. Пока Джене приходилось сдерживаться и вести себя правильно в светских кругах, Латиша смогла спокойно явиться к королеве и заявить, что она хочет раскрыть свою личность всему миру. Злость от того, что сама Шерия, их мать, поддерживала подобное поведение. А также отвращение от того, что ни та, ни другая, не хотели нести ответственность за свои поступки.

«Только наследники вынуждены проходить через тоже, что и я. Ни Тилания, ни Шерия не делали этого. Так откуда им знать, как может быть хреново на этом месте? Они не бывали в мужской шкуре, поэтому сидеть на троне тоже не достойны. Но кто им что скажет? Правильно — никто и ничего. Кроме меня».

Зловеще улыбаясь, Лестер переступил через разорванное письмо и выдохнул. Выбора у него все равно не оставалось: все мосты он сжег тогда, когда начал приводить весь этот план в исполнение. Под вопросом оставалось теперь лишь то, каким образом он мог восполнить те потери, которые они понесли из-за действий новой Святой.

«Ничего страшного. Мой первый шаг случится тогда, когда пешка сделать то, что должна. Раз Дорианы настолько привязаны к своему младшему, им не останется ничего, кроме как броситься ему на помощь в трудный час. Тогда они отколятся от королевы, и она потеряет своего сильнейшего союзника».

* * *

— Я рада видеть всех вас в полном сборе. Надеюсь, вы все отлично отдохнули.

Сидевшая за столом София зловеще улыбалась. Смотря то на одного Дориана, то на другого, она все никак не могла отойти от