трона юноша видел знакомые широкоскулые лица родичей. Их привычные грубые шкуры сменили нелепые тяжелые одежды, расшитые серебряными нитями. В руках они сжимали не завещанные предками луки или рогатины, а неуклюжие узорные топоры на длинных древках. Впереди трона двумя рядами стояли на коленях чужаки. Чужие разные лица, чужие разные одежды. И только одинаковыми у них были королевские короны на благородных правильных черепах и одинаковое воском застывшее покорное выражение лиц...

Вожак одернул руку от книги и случайно коснулся мертвого тела, испачкав палец в крови. Видение тут же пропало в яркой вспышке, вслед за которой раздались крики сотен умирающих людей. Ослепленный вспышкой, юноша не видел лица кричавших, но их голоса показались ему знакомыми. Затем крики вдруг пропали, и только стал слышен привычный с детства шум деревьев, колыхаемых нетерпеливым ветром - шум его родного селения на окраине дубравы. Затем тихо, словно издалека, потом громче зазвучали жадные удары топоров по стволам деревьев. И вот первое из них со стоном неохотно упало, в отчаянии цепляясь уже умирающими ветвями за соседей. Те, в ужасе цепенея, покорно ждали своей очереди.

Очнувшись, молодой вожак не поделился с другими своими сомнениями, навеянные ему видением. Не расскажет он про них и шаману племени.

Постояв еще некоторое время над телом странника, охотники ушли в лес, ничего не взяв. Им не нужны были его вещи. Он был чужак и был убит только за это.

Когда они вернулись в деревню, старый шаман с надеждой заглянул вожаку в глаза. Юноша дерзко посмотрел в ответ. Надежда в глазах старика сменилась ужасом.

- Согласно пророчеству, только странник с книгой мог спасти проклятый богами лесной народ от гибели и привести к величию, - рассказывал седоусый, пуская время от времени кольца дыма. - Но охотники, все молодые парни, почти еще мальчики, не послушали старого шамана и убили странника. Кто теперь слушает стариков? Молодые себя считали хозяевами своих судеб. Что ж. Они ошиблись. Но так и не смогли этого понять, ибо большинство из них не дожило до того возраста, когда слушают не только сердце, но и голову. - Седоусый рассказчик задумчиво посмотрел на свою трубку, потемневшую от времени, и сказал:

- Мой старый слуга и был тем самым молодым вожаком, однажды встретившим в лесу свою судьбу, принявшую облик странника с книгой. Но, как видите, подарком этой самой судьбы распорядился он неважно. До конца своих дней он забивал мне в трубку табак - а мог бы править миром!

Пауль Госсен

На борту космолайнера "Эдем"

Робот-уборщик не понравился Хаммеру с первого взгляда. По форме и размерам он напоминал краба. Ядовитая желтая раскраска. Уродливые клешни. Японские иероглифы на панцире... В иероглифах Хаммер не разбирался - для него все они были китайскими.

Он прижал робота каблуком к палубе:

- Попался, китаеза!

Робот-уборщик затрепыхался, пытаясь вырваться, - не получилось. И он затих.

- Вот так-то! - Хаммер довольно оскалился.

Туристический космолайнер "Эдем" совершал рейс к Луне. По корабельному времени было два часа ночи. Пассажиры - все больше арабские шейхи и индийские кинозвезды - давно спали. Капитан и команда тоже. "Самое время оторваться!" - решил Хаммер. На космолайнере, скорее напоминавшем шикарный отель, чем межпланетный аппарат, он был стюардом - человеком подневольным, - и потому чувствовал себя уверенным только с теми, кто был ниже его в табеле о рангах. А роботы в этом табеле вообще не значились.

Хаммер чуть ослабил нажим каблука, и робот-уборщик выполз из-под ноги. Он отбежал на три метра в сторону и занялся привычным делом - чисткой афганского ковра, покрывавшего всю нижнюю палубу. Ковер был ручной работы, изготовлен по специальному заказу, а в центре его, как раз там, где сейчас стоял Хаммер, имелось изображение логотипа туристического агентства, которому принадлежал космолайнер "Эдем".

Тут в голову жаждущего самоутверждения стюарда пробралась шальная идея, способная, как ему показалось, скрасить ближайшие четверть часа.

- Жестянка, ты куда подался? - завопил Хаммер и топнул по логотипу ботинком. - От тебя пятно осталось! Быстро вернулся - и почистил.

Робот-уборщик поспешил назад и растерянно замер над логотипом, который никак не походил на грязное пятно. Хаммер же распалялся все больше.

- Не вижу преданности в глазах! - закричал он. - Пятно на ковре! Быстро за работу!

В клешнях робота появились смоченные чистящим средством губки, и он заработал изо всех сил, стараясь оттереть то, что, в принципе, не оттиралось. В состав чистящего средства входил спирт, пары его достигли ноздрей Хаммера, и глаза стюарда заблестели. Ситуацию он находил все более забавной.

- Давай-давай, постарайся! - рявкнул он.

Клешни робота-уборщика заработали с невероятной скоростью, их стало просто невозможно разглядеть. Но логотип не поддавался.

- Плохая работа! - прохрипел Хаммер. - Хуже некуда! Еще поднажми!

Робот продолжал отчаянно махать зажатыми в клешнях губками, запах спирта становился все сильнее. Хаммер вдохнул полной грудью.

- Ну, ты и лентяй, ха-ха-ха! - Стюарда стал раздирать смех. - Да от тебя, жестянка, пользы не больше, чем от пустой пивной банки - только запах! Ха-ха-ха!

Отсмеявшись, Хаммер снова придавил робота каблуком. На этот раз посильнее. Внутри робота-уборщика что-то хрустнуло. Стюард ослабил нажим, потом дал роботу легкого пинка.

- Работай, говорю!

Ситуация для робота-уборщика становилась все более сложной. Он не мог ослушаться приказа человека, ведь человек по умолчанию всегда прав. Но и выполнение приказа не имело никакого смысла и не вело к положительному результату. Что же делать? Ничего подобного простенькая программа, заложенная в робота-уборщика, не предусматривала, и тогда он, продолжая усердно тереть ковер, связался с корабельным компьютером. Это была продвинутая машина, которая в долю секунды оценила все нюансы происходящего, многообещающе загудела и... тоже не нашла выхода. Теперь, в свою очередь, корабельный компьютер обратился за помощью к более мощным компьютерам Земли, Луны и Марса. Кроме того, чтобы ситуацию можно было проследить в динамике, корабельный компьютер стал транслировать запись видеокамер с борта космолайнера "Эдем", и тысячи компьютеров на разных планетах Солнечной системы смогли наблюдать во всех деталях бесчинства Хаммера.

А опьяненный парами спирта и чувством безнаказанности стюард и не думал успокаиваться.

- А ну, поднажми! Раз-два! Раз-два! - командовал он, почувствовав себя этаким фельдфебелем на строевом плацу.

Быстро стершиеся губки в клешнях робота-уборщика сменились на более жесткие щетки, и он продолжил безуспешно терзать ковер.

- Не ленись! Раз-два!

Новый крик Хаммера. Новый пинок. Теперь куда более