Эх, хорошо бы все же отведать наваристого кулеша в конце насущного дня!

Прошло несколько томительных минут прежде, чем на лесной дороге, примыкающей к небольшой поляне, показались всадники. Сама поляна расчищена от кустарника и служит нам стоянкой — но мы также оттянулись на дорогу, встав напротив неизвестных… Да оставив десятка три шагов на разгон, если потребуется таранить в копье!

— Кто вы, путники? И зачем следуете по земле моего княжества⁈

Конные замерли на дороге, вперед подался лишь один всадник:

— Мы дружинные князя Даниила Пронского! И следуем по Пронской земле!

— Да неужто⁈ С каких же пор моя Елецкая земля вдруг Пронску отошла?

Однако дружинный не стал со мной спорить, вместо того спросив:

— Со мной говорит князь Федор Елецкий?

— Я и есть!

— Княже! Так к тебе на помощь в брани с погаными следуем, дружины Пронского и Рязанского князей! Мы — передовой дозор, но я сейчас же отправлю посыльного к Даниилу Владимировичу!

Чуть успокоившись, я громко воскликнул:

— Пошли посыльного и предупреди, что князь Елецкий Федор к трапезе приглашает владетелей Рязани и Пронска!

…К встрече князей я подготовился, как мог, выставив на «стол» (расстеленное на земле покрывало) не только котелок с наваристым, набравшим вкус кулешом (его обложили камнями, чтобы не перевернулся), но и нашинкованную татарскую бастурму, вываленную в специях, и конскую казы — правда, вяленную и оттого очень твердую. Сухой, походный татарский творог-сыр, известный мне под названием курут и также захваченный нами в качестве трофеев, я выставлять уже застеснялся… Его в седле хорошо в рот закинуть, и долго ждать, пока достаточно растает — словно сырный леденец! Кроме того, походный «дастархан» украсили ломти чуть зачерствевшего в дороге хлеба, порезанный на полукольца лук, четвертинки яблок… И свежий, горячий взвар, сваренный из меда, кислых сушеных ягод и тех же яблок перед самым прибытием гостей.

Как говорится, чем богаты!

Рязанская рать, насчитывающая примерно три тысячи ратников (и это с учетом воинов Пронска) встала на привал, не доезжая до нас пары верст — у обширного озера на самой границе леса. Эх, знал бы я, что впереди такой роскошный источник воды, обязательно дотянул бы до него с дружиной…

Но князья не пренебрегли моим приглашением, явившись на встречу в сопровождении верных воев-телохранителей; делать нечего, пришлось и их сажать за стол к моим дружинникам! Но это ничего, угостим — главное же, что соседи явились на выручку Ельцу! Пусть и запоздали на целую седьмицу… Но и я отправил гонцов в последний миг, и осада надолго не затянулась — так что жест великого князя Рязани, ровно как и его «вассала» я высоко оценил, встретив гостей с искренним радушием:

— Ну, здравствуйте, здравствуйте верные други!

— Приветствую и тебя, князь Елецкий… Не обессудь, но еще утром ты вступил на мою землю — и здешние жители испокон веков платят подати Пронску, а не Ельцу!

Даниил Пронский, средних лет, не очень высокий мужчина ответил на мое приветствие весьма сдержанно — как видно, дозорные уже поведали о состоявшемся со мной «территориальном диспуте». Честно говоря, я только ПРЕДПОЛАГАЛ, что нахожусь в границах своего княжества — на самом-то деле они не очень четко очерчены… Ну и пускай. Все одно у меня недостаток в людях, а не в земле — при этом никаких весей по утру я уже не встречал, так что и спорить не вижу смысла. Тем более со славным Пронским князем, участником битв на Воже и Куликах!

— Княже, не обессудь и ты! Встретил я незнакомых мне конных молодцев, да числом немалым. Вот и решил их чуть приструнить — мол, что делаете на моей земле, с какой целью по ней идете? Да, слава Богу, что не вороги то, а друзья…

Пронский князь просветлел лицом — и, согласно кивнув, покинул седло, с интересом поглядывая на походный «стол», пусть и не столь богато украшенный угощениями. Как видно, проголодался с дороги… А вот князь Рязанский пока не спешит покидать седло. На дороге Олег Иоаннович держался чуть позади своего «вассала» — хотя князья Пронские в последние годы сильно тяготеют к Москве. К примеру, Даниил открыто привел свое войско на Куликово поле, сражался на Воже, командуя одним из русских полков…

Отец же его Владимир бился с Тагаем в Шишевском лесу вместе с «моим» дедом Титом Козельским и самим Олегом Рязанским. Но после сел на престол Рязани, когда Боброк поборол Олега в братоубийственной Скорнищевской сече… И ведь при всем при этом они были родственниками, двоюродными братьями! Соответственно, Даниил Пронский приходится Олегу племянником…

А вот сам Рязанский князь неожиданно сильно постарел с нашей последней встречи: сильно прибавилось седины в волосах и в бороде, да и морщины стали глубже и явственнее заметны на лице Олега Иоанновича… Впрочем, спина его все еще пряма, а взгляд умных карих глаз все так же тверд — и направлен на меня с явным осуждением!

— Ну и заварил ты кашу, внук!

Я не сразу осознал услышанное, далеко не сразу… Понятно, что Олег говорит про «заваренную кашу», имея в виду далеко не кулеш (уже остывающий!) — но вот внук… Фигура речи⁈

Мама дорогая! Да какая же это фигура речи — я действительно внук Олега Рязанского!!!

Но как я не «вспомнил» о том раньше⁈

Ну, как-как… Отец Федора, Иван Титович какое-то время успел поправить в Козельске, покуда его не изгнали литовцы — после чего подался на службу в Москву. Почему не пошел к тестю, Олегу Иоанновичу, чья дочь Агриппина (мама Федора) вышла за Ивана? Да кто же его теперь знает! Будущий Елецкий князь, чьи воспоминания меня так подвели, про бегство из Козельска особо и не помнил…

Более того, на Елецкое княжение Федор сел не без участия Москвы, где провел большую часть своей юности. Так что Олега он толком и не воспринимал, как своего