Шрифт:
Закладка:
Адарель не считала себя вправе спорить с начальством, хотя лично она не видела смысла в подобном издевательстве над вдовцом. И что, что они давно развелись? Разве это важно? А дочь? Ей всего четырнадцать, зачем мучить и ее тоже? Но Розенберг смолчала и тогда, когда доктор Карлин предложил именно ей побыть рядом с родственниками первой жертвы, посмотреть на них, поговорить с ними и по возможности проверить гипотезу, замешаны они или нет.
Преодолев бюрократические проволочки, Грин заставил прилететь в Треверберг бывшего мужа Анны Перо доктора Кристиана Бальмона с дочерью Жаклин. Готье Карно, ассистент Анны, подтвердил, что приедет, но пока в Треверберге не появился. Причем Готье не понравился Аде даже на фотографии. Слишком сладкий. Как будто он работал не с психологом, а со звездой.
Интересно, они спали? Секс — отличный мотив. Убийства на сексуальной почве на протяжении веков стабильно держатся в топе. Либо не дала, либо дала другому, либо дала не так, как он хочет, либо опустила — нанесла неизгладимую травму, которую можно сшить только кровавыми нитками.
Да точно, спали. Или он ее хотел. Иначе и быть не может. Молоденький сладенький мальчик рядом с властной и успешной женщиной, официально свободной. Что там у нее происходило помимо работы, следственной группе пока удалось установить не в полной мере.
Минувшие дни были потрачены на криминалистов, которые буквально утонули в работе по объединенным после экспертизы делам. Особенно после обнаружения тайной комнаты. Экспертиза показала, что комната действительно залита кровью Анны Перо. Место преступления установили. Только вот остальные пятна — это краска. Из примечательного — помимо крови и краски нашли хаотичные следы спермы. Кончал мужчина прямо на пол, на стол, потом вытирал, но не до конца. Это помещение не чистили и не мыли. Пользовались бумажными полотенцами. Только вот сперма не совпала с той, которую нашли во влагалище Анны Перо.
Грин не позволял делать далеко идущих выводов, направив все группу на проверку алиби и анализ всех улик. Сегодня утром детектив сообщил, что не уверен в достоверности алиби ни Бастиана Кеппела, ни Кристиана Бальмона, ни Готье Карно. Карлин заметил, что перечисленные лица не подходят под профиль, Грин спросил, где профиль, на этом дискуссия завершилась.
Потому что по прямой специализации продвинулись они слабо. Только общие психологические характеристики, которые разбились после открытия комнаты. Слишком уж контрастно место убийства по отношению к комнате, где Анну нашли. Идеальная педантичность и несдержанность с мастурбацией.
Причем, если бы осталась одна Перо, они бы отыскали объяснение. Но вторая жертва выбивалась. Во-первых, ее удушили, но другим способом. Во-вторых, ее изнасиловали, а у Перо был добровольный секс. То есть Перо знала убийцу, а Мелисса нет? Ну и наконец, скальп. Скальп — это не лицо. У волос другой смысл: это защита, выражение женственности в определенных культурах, жизненной силы — в других. Но не личность. Без волос ты лишаешься силы, но продолжаешь жить. Тебя понижают в статусе. Хотя куда уж ниже, если речь про стриптизершу с двойным дном?
Ада почти не спала ночью, пытаясь найти ответы на бесконечный список вопросов, который записала себе под диктовку Карлина. Безуспешно. Какая-то каша, как будто сумасшедший ребенок вылил на идеально стройную картину банку с краской. Десять банок с красками!
Девушка взглянула на себя в зеркало, поджала подведенные бесцветным блеском губы. Большие оленьи глаза смотрели уже без былой наивности. Правду ей говорили: неделя работы в паре с Карлином — это как три года на каторге. Но как же ей это нравилось! То, что руководитель не спускал с рук огрехи, заставлял думать, снова и снова направляя ее мысли по нужному пути. Думать — самое приятное, что может быть в этой жизни. Ну, почти.
Ада медленно выпустила весь воздух из легких, задержала дыхание, выпрямилась, потянулась, прогнувшись в спине. Вздохнула. Схватила с крючка пиджак, убедилась, что рубашка застегнута на все пуговички, кроме верхней, улыбнулась сама себе, отсчитывая секунды и убеждая, что она со всем справится. Усмехнулась, подумав о том, что ее страсть к французскому языку в детстве себя оправдает, ведь встретиться придется с настоящими французами. Интересно, какие они? На этой мысли Ада оборвала себя: не надо романтизировать встречу с членами семьи жертвы. Радуйся, что не ты им сообщала о трагедии. Вполне могли заставить именно тебя, ведь ты стажер.
Ада расправила плечи, вздернула подбородок, провела рукой по волосам, убирая челку от лба, вышла в коридор и тут же ошарашенно замерла. Она никогда не привыкнет к их встречам. Случайным или нет, не имеет значения. Важно только то, что этого человека она не хотела бы видеть никогда в жизни. Больше никогда.
Доктор Кор стоял у входа в секционную и курил. Курил, как всегда, сигариллы. До нее донесся знакомый вишнево-табачный аромат, возвращая в то время, которое она закрыла за миллионом замков, о котором старалась не вспоминать. Слишком контрастна была реальность с тем, как жилось тогда.
— Доктор Кор, — заговорила она будто бы против собственной воли.
— Здесь никого нет, — сообщил судмедэксперт, — можно не держать лица.
— Я и не держу, — вспыхнула Ада, чувствуя себя маленькой девочкой, которая опять что-то сделала не так. — Но если вы забыли базовый курс психологии, социальные маски — это норма. И сейчас я…
— Ада.
Темные стеклянные глаза эксперта встретились с ее взглядом точно того же оттенка. И мир снова рухнул. Кому и что она пыталась доказать, поступая на службу в полицию? Себе — что может работать наравне с мужчинами? Умершей, как только Аде исполнилось восемнадцать, матери — что она уже взрослая? Или вот этому человеку — что она самостоятельна? В чем самостоятельность идти по его стопам? Профайлинг — не судебная медицина, да, но недалеко ушла,
