будто хотела обнять, но понимала, что это лишнее.

— Я держусь, Рея.

На ее щеках вдруг вспыхнул румянец.

«Рея». Он не произносил этого имени чертовых двадцать лет.

— Если что, я рядом. Помни об этом.

Глава пятнадцатая

НАСТОЯЩЕЕ. АКСЕЛЬ

Трель телефонного звонка вырвала Грина из удушающего сна. Детектив подскочил на месте, с трудом оторвав голову от скрещенных на столешнице рук, сбив несколько блокнотов и ручек на пол.

Черт. Он опять заснул в кабинете. Всю ночь изучал чертеж, прикидывая, где может обнаружиться тайная комната или дверь в подвал. Должен был поехать домой, но не поехал. Проигнорировал сообщения Лорел. И теперь телефон звонил, жестоко вырывая детектива из и без того тяжелого сна. Причем не личный телефон — рабочий. Аксель взглянул на часы — почти четыре утра. Очень странно. Взял трубку.

— Слушаю.

— Я уже отчаялся с тобой связаться, детектив. — Даниэль Кор явно еще не ложился.

— Черт, вы на часы смотрели, доктор?!

— Спустись ко мне. У меня тут еще одна жертва твоего дружочка.

На мгновение повисла пронзительная тишина. Сон слетел.

— Буду через пять минут.

— Жду.

Аксель швырнул трубку на место, вскочил. Взъерошил челку, схватил пиджак со спинки стула и побежал в туалетную комнату, чтобы умыться. Из мутного зеркала на него смотрел помятый невыспавшийся мужчина со слегка отекшим лицом, но уже твердым и осмысленным взглядом. Навык выходить из любого сна и мгновенно включаться в реальность Грин отточил в армии. Ледяная вода помогла слегка замаскировать последствия использования стола и канцелярии в качестве подушки. Он сунул голову под струю, вспоминая то единственное преимущество коротких волос, которым раньше часто пользовался. Выпрямился. Руками сбил влагу и посмотрел на себя еще раз. Лучше. Пальцами зачесав челку назад, Грин развернулся на пятках, бодрым шагом дошел до кофейного автомата, подождал, пока ему выплюнут стаканчик с химозным напитком, подумав, взял второй для Кора и отправился в секционную.

Больше никаких ночевок на столе! Мог бы и на диван лечь, если так лень было добираться до дома. Как он мог заснуть? Ему не двадцать лет, чтобы играть в ретивого стажера. Увлекся? Злился? О чем он думал? Явно злился. В первую очередь на себя. И разжигал эту внутреннюю ярость как мог. Ярость лучше боли. И в сто раз лучше любого — даже самого слабенького — чувства вины, которое не отпускало сердце детектива с момента раскрытия дела Душителя.

Видимо, выгорел и уснул. Что ж, такое иногда бывает. Плюс в том, что сейчас, даже искусственно вызывая мысли об Энн и Анне, он ничего не чувствовал, кроме все той же холодной ярости. Что ж, лечение прошло по ускоренному курсу, по пути уничтожило в нем еще что-то от того искренне чувствующего человека, которым он некогда был, и дало необходимые для расследования силы.

Святилище Кора встретило детектива Грина мертвенным ослепительным светом ламп, характерным запахом и блестящей чистотой. Аксель в пару глотков расправился со своим кофе, швырнул стаканчик в урну и вошел в секционную, оставив напиток для судмедэксперта в приемной. Даниэль стоял над раскрытой грудной клеткой какой-то женщины и задумчиво смотрел в одну точку.

Патолог выглядел так, будто не спал год. И без того не самое красивое лицо посерело, под глазами залегли круги размером с Тревербергскую кольцевую дорогу, волосы взлохмачены, темные пряди торчат из-под шапочки. Маска на лице будто подчеркивает тьму глаз, в которых застыла одна-единственная, но очень яркая мысль. Доктор Кор обернулся на шум, кивнул, заметив детектива. Его плечи будто расправились.

А внимание детектива уже полностью переключилось на труп. Присмотревшись, Грин увидел, что волос на голове у женщины нет. Как и кожи. Тот самый труп без скальпа, о котором сегодня говорил Тресс. Кажется, никаких интересных подробностей криминалист не выдал. А жаль. Было бы полезно обладать сейчас любой информацией, которая помогла бы быстрее связать два дела или отказаться от этой сумасбродной идеи. Любая, даже негативная, ясность лучше десятка тысяч непроверенных версий.

— Доброе утро, — сказал Аксель. — Принес вам кофе.

— Неожиданно, спасибо, — безэмоционально откликнулся Кор, бросив на него усталый взгляд. — Хорошо, что вы пришли. Возможно, я ошибаюсь, детектив, но надо все проговорить.

Забавная привычка Кора переходить в общении от «вы» к «ты» Акселя почти не трогала. Эксперт будто играл, сокращая и увеличивая дистанцию в зависимости от темы разговора. Или просто забывал, с кем перешел на «ты», а с кем нет. Вечное медицинское «вы» за пару десятков лет службы в полиции сгладилось, и Кор застрял меж двух профессиональных вселенных. В полиции дистанция достигалась без «вы». Здесь все проще, жестче, во-военному. В медицине «вы» слушалось почти издевкой.

Грин включался в эту игру, переходя на «ты» и обратно в зависимости от того, что делал собеседник, и нивелировал возможную неловкость. В конечном счете Акселю было плевать, как к нему обращался Даниэль Кор, если тому имелось что сказать по существу расследования.

— То есть это дело рук не моего убийцы? — спокойно спросил Грин, кивнув на девушку.

— Мелисса Мюррей, двадцать три года, танцовщица в стрип-клубе по ночам и соцработник днем. Не рожала, внутренних патологий нет, — профессионально-нейтральным тоном начал Кор. — Астеник. Причина смерти — асфиксия. Удален скальп. В область сердца посмертно нанесен удар тонким лезвием.

Аксель похолодел. Он понял, почему судмедэксперт начал разыскивать его посреди ночи вопреки собственным правилам работать только в строго обозначенное время. Ураган очередного психопата-убийцы сломал привычный распорядок управления.

— Посмертно?..

— Изнасилована, — кивнув, сказал Даниэль, снова бросив на Акселя темный взгляд. — Вроде бы ничего общего со случаем Анны Перо. Но сочетание асфиксии и удара в сердце меня насторожило. Это странно. Обычно так не делают. Удушение и нож конфликтуют друг с другом. Обычно либо душат, либо режут. Либо режут, а потом душат. Но чтобы убить удушением, а потом ударить в сердце один раз, когда человек уже мертв, — это странно.

— Странно, — согласился Аксель, смотря на труп совершенно другими глазами. — Карлин знает?

Кор устало