Я был уверен, что во время летаргического сна ничего не говорил.

В бледных глазах старика вспыхнул хитрый огонек.

– Знаю, – пробормотал он. – Знаю.

И больше ничего не сказал.

Однако мне кажется, я еще раз видел этот город. Это случилось, когда я бродил по бурой безлесной равнине. Она ничем не напоминала ту холодную серую пустыню, где мы бродили вдвоем с какой-то женщиной, но определенно это был один из самых засушливых и бесплодных районов Земли. Над горизонтом на западе висел огромный холодный красный диск Солнца, и я помнил, что оно всегда находилось на этом месте. Оно, не двигаясь, висело в небе. Где-то в глубине сознания я понимал, что гигантские приливы вызвали постепенное замедление вращения Земли, пока она не остановилась. А теперь день и ночь прекратили бесконечную погоню друг за другом вокруг планеты.

Воздух был ледяным. Я и полдюжины моих товарищей двигались вперед, сбившись в тесную группу, словно делясь друг с другом теплом своих полуобнаженных тел. Все мы были тонконогими, тощими существами, с впалой грудью и необычными светящимися глазами. Рядом со мной держалась женщина, чем-то напоминающая Ивонну, но только очень отдаленно. Я тоже был не совсем Джеком Андерсом. Однако какая-то часть меня находилась в мозгу этого варвара.

За холмами раскинулось маслянистое море. Поднимаясь по спирали на вершину горы, я в какой-то момент неожиданно понял, что когда-то этот холм был городом. Несколько блоков под стать Гаргантюа валялись повсюду, и отдельные фрагменты разрушенных стен поднимались на высоту в четыре-пять раз выше роста человека. Наш предводитель указал на какие-то обломки и заговорил мрачным голосом… Слова были не английские, но я их понимал.

– Боги… Боги, что возложили камни на камни, мертвы, – сказал он. – И обойдет нас беда стороной, пока мы в месте, где они обитали.

Я отлично понимал, что это значит. Это была магическая формула, ритуал, чтобы духи, обитавшие в руинах, защитили нас. Мне показалось, что это руины города, построенного нашими предками тысячи поколений назад.

Когда мы проходили мимо стены, я на мгновение обернулся и успел заметить, как за угол метнулось нечто черное, отдаленно напоминающее резиновый коврик у входной двери. Я придвинулся ближе к женщине, идущей рядом, и вслед за остальными мы спустились к морю за водой… Да, за водой, потому что с тех пор, как Земля остановила свое вращение, на ее поверхность не пролилось ни капли дождя, и все живое теперь обитало у кромки бессмертного моря, научившись пить горькую воду. Я больше не оглядывался на холм, под которым был погребен Термополис – город на Краю Времени. Но я уже знал, что какая-то частица Джека Андерса уже была или будет, – впрочем, какая разница, если время движется по кругу? – свидетелем гибели человеческой расы.

Лишь в начале декабря я, наконец, увидел «сон», который мог продвинуть нас на пути к успеху. Воспоминание было простое и очень приятное: я и Ивонна находились в саду одного из старых домов Нью-Орлеана, выстроенных в континентальном стиле с обязательным двориком перед фасадом.

Мы сидели на каменной скамейке под олеандром. Я нежно обнял ее рукой за талию и пробормотал:

– Ивонна, ты счастлива?

Она посмотрела на меня своими печальными глазами и, улыбнувшись, ответила:

– Так же, как всегда.

И я поцеловал ее.

Вот и все, но это оказало важно. Очень важно, потому что это воспоминание было не из моего ближайшего прошлого. Видите ли, я никогда прежде не сидел рядом с Ивонной в цветущем саду района «старого города» в Новом Орлеане и никогда не целовал ее до нашей встречи здесь, в Нью-Йорке.

Когда я закончил пересказывать свое видение, Аврор де Неант встрепенулся.

– Видишь! – позлорадствовал он. – Это ясно! Только что ты вспоминал будущее! Не свое будущее, разумеется, а другого призрачного Джека Андерса, который умер триллионы и квадриллионы лет назад.

– Но как это может нам помочь? – поинтересовался я.

– Лучше посмотри внимательнее. Подожди. Скоро мы увидим, что хотим.

И менее через неделю так и случилось. Это воспоминание оказалось удивительно ярким, отчетливым и знакомым до мельчайших деталей. Я очень хорошо запомнил тот день. Было восьмое декабря 1929 года. Все утро я провел, бессмысленно занимаясь делами. Из головы никак не выходили картины последнего воспоминания. Наконец, махнув на все рукой и наскоро перекусив, я помчался к де Неанту. Как обычно, Ивонна оставила нас наедине, и мы начали свои опыты.

Я уже говорил, что это было резко очерченным воспоминанием – или сном. Я сидел за своим столом в конторе компании, где так редко бывал в последнее время. Другой бизнесмен – его звали Саммерс – склонился над моим плечом. Мы занимались самым обычным делом – просматривали рыночные сводки в вечерних газетах в поисках биржевых новостей. Отпечатанное стояло у меня перед глазами. С удивлением я взглянул на дату – четверг, 27 апреля 1930 года, почти через пять месяцев от сегодняшнего дня!

Но, я ничуть не удивился, во сне мне казалось, что все происходит на самом деле. Я просто скользнул взглядом по перечню заключенных накануне торговых сделок. Все фигуранты были мне знакомы. Телефонная компания – 210 3–8, С.Ш.Стил – 161, Парамаунт – 68 1/2.

Я ткнул пальцем в слово «Стил:

– Я продавал эти акции за семьдесят два, – бросил я Саммерсу через плечо, а сегодня продал их все до единой вместе с другими. Думал, лучше выйти из игры, пока не грянул новый кризис.

– Везет тебе! – вздохнул он. – Покупаешь в разгар декабрьского спада, а продаешь сейчас. Чертовски жаль, что у меня самого нет капитала! – Он помолчал. – Чем думаешь заняться? Останешься в компании?

– Нет. На жизнь теперь хватит. Вложу деньги в акции и облигации, выпущенные страховыми обществами, и будем жить на проценты. Я достаточно наигрался.

– Вот повезло-то! – Он снова вздохнул. – Мне тоже от всего этого тошно. Останешься в Нью-Йорке?

– На какое-то время. Только пока не найду надежного помещения капитала. Мы с Ивонной думаем провести следующую зиму в Новом Орлеане. – Я сделал паузу. – Ей тоже здорово досталось в последнее время. А вообще я рад, что мы будем там.

– Кто бы сомневался, – сказал Саммерс и в который уже раз повторил: – Везет же людям!

Когда я рассказал увиденное де Неанту, тот очень разволновался:

– Вот оно! – воскликнул он. – Покупаем! Завтра же покупаем! Двадцать седьмого апреля все продадим и сразу же – в Новый Орлеан!

Разумеется, я тоже оказался переполнен энтузиазмом.

– Черт возьми! – воскликнул я. – Это рискованная операция, но мы сделаем это! – И внезапно я вспомнил о главном: – Купим? Как? На моем банковском счету не больше ста долларов. А у вас…

Старик даже застонал.

– У меня ни цента, – объявил профессор, сразу нахмурившись. – Только ежегодная рента, а под нее ссуду не выдают. – И снова луч надежды: – Банки. Мы обратимся к ним!