Глава 1. Теория вероятностей

«Если бы где-то была гора высотою в тысячу миль и каждую тысячу лет над ней пролетала бы птица, задевая вершину крылом, то через невообразимое число эпох гора обратилась бы в пыль. Но все это время в сравнении с вечностью короче секунды».

Не знаю, как звали философа, сочинившего эти строки, но запомнил метафору, услышав ее во время последней встречи с Аврором де Неантом, бывшим профессором психологии тулейнского[16] университета. Когда в 1924 году я выбрал курс психопатологии де Неанта, то сделал это лишь по одной причине: я искал, чем бы заполнить окно в расписании занятий во вторник и четверг, приходившееся на одиннадцать часов дня.

Меня звали Джек Андерс, мне было всего двадцать два и этим все сказано. Во всяком случае, я уверен, что милая темноволосая Ивонна де Неант не имела к моему выбору совершенно никакого отношения. Ей тогда только исполнилось шестнадцать.

Старику де Неанту я понравился. Бог его знает, за что: как студент я ничем не выделялся. Возможно, все дело в том, что я никогда, насколько ему было известно, не подшучивал над его именем. Аврор де Неант можно перевести как «Заря Небытия». Можете представить, как студенты изгалялись над ним! «Восходящий Нуль» и «Пустое Утро» – две наименее безобидные клички.

Это было в двадцать четвертом. А через пять лет я торговал ценными бумагами в Нью-Йорке, а профессор де Неант к тому времени вышел на пенсию. Я только узнал об этом, и тут он мне как раз и позвонил. К тому времени я утратил большую часть своих студенческих связей.

Профессор оказался бережлив. Он скопил кругленькую сумму, и теперь переехал в Нью-Йорк. Так что когда я вновь увидел Ивонну, она превратилась в настоящую смуглую красавицу – словно статуэтка тангары[17]. Дела мои шли как нельзя лучше, и я уже начал копить деньги для того дня, когда я с Ивонной…

По крайней мере такова была ситуация в августе 1929 года. А в октябре того же года я оказался гол как обглоданная кость, в отличие от старика де Неанта, у которого оставался еще жирок. Я был молод и лишь посмеивался над превратностями судьбы. Он был стар и впал в отчаяние. В самом деле, мне с Ивонной было не до смеха, когда мы задумывались о нашем будущем, но в отличие от профессора мы не вешали носа.

Я отлично помню тот вечер, когда он впервые завел разговор о «нулевом кольце». На улице завывал ветер и шел дождь. Когда профессор заговорил, мне показалось, что его борода колышется словно клочья серого тумана. В этот вечер я с Ивонной засиделся допоздна. Развлечения стоили денег, и я чувствовал, что она высоко ценит то, что я с удовольствием беседую с ее отцом… Кроме того, он рано ложился спать.

Ивонна сидела на диване-кровати рядом с отцом, когда тот неожиданно ткнул в мою сторону шишковатым пальцем и проворчал:

– Счастья без денег не бывает!

Я вздрогнул от неожиданности.

– Пожалуй, вы правы, – согласился я.

Его выцветшие синие глаза сверкнули.

– Нам надо вернуть утраченное! – объявил профессор.

– Как?

– Я знаю как. Да, знаю. – Он едва заметно усмехнулся. – Они думают: я сумасшедший. Ты считаешь меня сумасшедшим. Даже Ивонна так считает.

В ответ девушка с нежным упреком воскликнула:

– Отец!..

– Но я не сумасшедший, – продолжал старик. – Ты, Ивонна, и те дураки, что протирают штаны в университете… это вы безумны! Но только не я.

– Все наладится, пусть не так быстро, как хотелось бы, – пробормотал я.

Я решил, что у старика просто случился заскок.

– Все изменится к лучшему! – тихо произнес он, покачав головой. – Деньги! Нам нужно что-то придумать, чтобы заработать, верно, Андерс?

– Только без обмана.

– Да! Без обмана! Возьмем, к примеру, время. Ведь это настоящий обман – то, что время отбирает у человека все и обращает в пыль. – Он внимательно посмотрел на меня, видимо, выглядел я удивленным. – Попробую объяснить, как мы сможем обмануть время.

– Обмануть?

– Конечно. Послушай, парень. А бывало так, что, находясь в каком-нибудь совершенно незнакомом месте, у тебя вдруг возникало ощущение, что ты здесь когда-то уже был? Или, совершая ошибку, ты ловил себя на мысли, что где-то когда-то уже делал ее… хотя знаешь, что ничего такого раньше не совершал?

– Конечно. Такое с каждым бывает. Бергсон[18] называет это явление «память о настоящем».

– Бергсон кретин! Голая философия без капли науки! Слушайте меня внимательно. – Он наклонился вперед: – Ты что-нибудь слышал о теории вероятностей?

Я рассмеялся:

– Мой бизнес – ценные бумаги и долговые обязательства. Я обязан ее знать.

– Ага, – протянул де Неант. – Но, боюсь, знаешь, о ней слишком мало. Предположим, у меня есть бочонок с миллионом триллионов белых песчинок и одной черной. Ты достаешь песчинки – одну за другой, смотришь на них и бросаешь обратно в бочонок. Какова вероятность того, что тебе попадется черная песчинка?

– Один к миллиону триллионов.

– А если ты достанешь сразу половину миллиона триллионов песчинок?

– Тогда шансы равны.

– Вот именно! – воскликнул профессор. – Другими словами, если ты будешь доставать из бочонка песчинки достаточно долго, даже если при этом будешь бросать их обратно в бочонок, то в один прекрасный день вытащишь черную… это только вопрос времени.

– Да, – согласился я.

– Теперь предположим, что в твоем распоряжении вечность.