Тирус Абиалли заслонил лицо рукой, пряча отвыкшие от света глаза. Он часто заморгал. И весь сжался в комок. Как крот, которого вытянули из норы. Он ждал неминуемого приговора. Ждал суда. А вместо этого разглядел юношу с густыми темными волосами.

— Вендал? Это ты, мой мальчик? — удивился бывший магистр.

Принц молча отступил в сторону, пропуская в камеру Авершам. Чародейка вошла внутрь. Смерила мужчину на полу презрительным взглядом.

— Как же жалок тот, кто попрал доверие близких, — она оперлась на посох и чуть наклонилась к нему.

— Что ты можешь знать, ведьма, — магистр в сердцах плюнул ей под ноги.

Вендал вздрогнул. Но Эстлин лишь фыркнула.

— Не хочешь поговорить? — спокойно предложила она. — Облегчить душу? И, быть может, спасти свою шкуру на суде?

— Никто не сможет переубедить Ориса, если он что-то решил, — заметил бывший магистр. — А решил он меня казнить. И я могу его понять. Остается надеяться на то, что моя смерть будет быстрой.

— Это зависит от того, что ты мне расскажешь, — Авершам задумчиво оглядела камеру.

— Что ей от меня нужно? — Тирус обратился к принцу, который все так же стоял в дверях с факелом в руке.

Вендал не ответил. Он решил не встревать и не мешать Эстлин, пока не потребуется.

— Поведай мне, что же заставило тебя так сильно захотеть смерти Ориса Винграйна и его сына, — велела чародейка холодным бесцветным тоном. В ее голосе не было ненависти или наоборот жалости. Лишь приказ.

— Я уже сказал все вчера, — бывший магистр посмотрел на Авершам снизу вверх. Его взглядом можно было прожечь дырку в листе бумаги. — Что еще?

В ответ Эстлин стукнула посохом об пол. Коротко и предупреждающе. Звук эхом разнесся под сводами темницы, заставив Абиалли вздрогнуть.

— Повтори, — велела девушка. — Соображай быстро. Мое терпение на исходе.

— Это я должен сидеть на троне Винграйнов! — выпалил он. Но говорил он не с Эстлин. Тирус по-прежнему обращался к Вендалу. — Я! Я старший сын твоего деда! Первый внебрачный сын короля Саериса Винграйна! Но что сделал он, чтобы облегчить участь бастарда? Признал меня? Нет! Он выдал мою мать замуж и женился сам. На принцессе. А потом забрал меня ко двору, когда родился Орис! Но не в роли старшего брата. А в роли мальчика для битья для наследного принца! Свою страшную правду Саерис решил держать как можно ближе к себе!

Тирус буквально выплевывал слова, брызжа слюной в гневе и негодовании. Глаза Вендала округлились. Но прежде, чем Тирус сказал что-то еще, Авершам грозно спросила:

— Орис Винграйн знал об этом?

— Да!

В наступившей тишине было слышно, как в коридоре посвистывает сквозняк, проникающий сквозь узкие решетки вентиляции.

Эстлин пробежала пальцами по поверхности посоха. Она касалась легко и быстро. Так мать будит ребенка ранним утром, будто щекоча и лаская. Под ее прикосновениями зеленая поверхность ожила. Золотые прожилки задвигались. И мягкое голубое свечение дымкой окутало ангельское орудие.

Пыхнул и погас факел в руке принца. От неожиданности Вендал выронил его. Предмет упал на пол с тихим шипением. Тонкая струйка дыма потянулась вверх, заполняя запахом гари помещение. В воцарившейся тьме единственным источником света остался мягко пульсирующий посох. Этот мерцающий голубоватый свет источал… звук. Едва слышный зум. Точно биение живого сердца.

— Если ты солжешь мне, я узнаю, — голос чародейки звучал далеко и страшно. Ровно так же, как накануне во время встречи с демонами. — Так что не вздумай лгать, человек. Иначе я сделаю так, что ты будешь мечтать о самой медленной и мучительной казни.

Вендал ощутил мурашки на спине. Но на этот раз это был не страх и не смятение. Это было восхищение перед силой, с которой никто не мог тягаться. Он доверял этой женщине больше, чем родному отцу.

Тирус Абиалли тоже ощутил мурашки на коже. Липкий колючий ужас перед тварью с яркими бирюзовыми глазами. Он весь подобрался. Съежился, забиваясь в угол камеры.

— Это правда, — сглотнул бывший магистр. — Я — внебрачный сын короля Саериса Винграйна. И Орис знал об этом. Знал. И ничего не делал.

— Отец был добр к тебе, — упрек Вендала разнесся по подземелью эхом.

— Что ты знаешь о его доброте? — огрызнулся Тирус. — Ориса вырастили хозяином. Королем. Человеком, привыкшим брать свое и не терпящим отказов. Да, он звал меня «названным братом» и приблизил к себе. Но ни на секунду не забывал — трон его и только его. И не давал мне забыть. Я был рожден первым, но во всем вынужден был оставаться вторым. — он сузил глаза и понизил голос. — Даже, когда я встретил дочь межевого рыцаря и собрался на ней жениться.

— Ты был женат на баронессе, — возразил Вендал. — Отец благословил ваш брак и дал тебе такое право!

— Мое право было — выбрать принцессу! — голос Абиалли взлетел вверх. Но ярко вспыхнувший свет посоха точно предупреждал — не забывайся, кто пред тобой. И Тирус продолжил спокойнее: — Но на ярмарке в прибрежном городе я повстречал красавицу с темными густыми волосами и глазами цвета весенней травы. Она была никем. Дочкой местного рыцаря. И я посватался за нее. Я так боялся, что она откажет мне. Поэтому я попросил брата стать моим сватом. Ведь кто осмелится сказать «нет» молодому королю?

Тирус говорил дальше. Но Эстлин и так поняла, о ком он. Чародейка уже жалела, что позволила Вендалу пойти с ней в подземелье.

— Сходи к ней, — Абиалли погрузился в воспоминания. — Попроси для меня руки Кесанны Ланерли, дорогой брат.

— Ты лжешь, — пальцы Вендала сами собой сжались в кулаки. — Мама всегда любила лишь отца.

— Я не могу лгать, — осклабился бывший магистр, указывая на светящийся посох в руках нефилима. — Но ты прав, племянник. Твоя мать всегда любила лишь твоего отца. А он — ее. С минуты их встречи. Не веришь? Почитай письма королевы к королю. Я слышал, он до сих пор хранит их в кабинете.

— Все это какой-то бред, — покачал головой Вендал. — Отец никогда…

— Не рассказывал тебе? — закончил за него Тирус. — Да и зачем ему?

Посох вновь ударил об пол. Голубой свет зазмеился тонкими струйками и потек по щелям в каменной кладке. Вибрирующий звук стал отчетливее.

— А теперь расскажи нам, как ты убил королеву, — бесстрастно велела Авершам. — Как ты обрек на смерть ту, кого любил. Как всю жизнь копал ей могилу за то, что она выбрала не тебя. Как пытался сместить, предлагая королю других невест. Якобы потому, что она — бесплодна.

— Я не собирался ее убивать, — глаза предателя широко распахнулись. Он говорил