Шрифт:
Закладка:
Он отвернулся и зашагал дальше.
- А вдруг, это тот душегубец, что режет девок и сбрасывает в реку? - донесся испуганный шёпот блондинки.
Ответа шатенки Этли не расслышал.
Итак, это не похоть. Во всяком случае не совсем обычная похоть. Она либо проходит после первой ночи, проведенной вместе, либо остается надолго. Он поступит справедливо и мудро одновременно - пусть все останется, как есть. Мужество заключается в принятии неизбежного - Лавена - жена Волгана, а Этли здесь, как свисток для задницы: и не свиснешь, и ходить мешает.
За размышлениями он не заметил, как добрался до Старых стен. Обернувшись, Этли посмотрел на раскинувшийся внизу Язык. При взгляде с холма, казалось, город и в самом деле высунул язык построек, и тот развернулся по склону, усеивая его крышами, заборами и улочками. Еще десять лет назад Язык был нищим пригородом Киерлена. Когда эльфы подступили к городу, они сожгли здесь все и отрезали Киерлен от реки. После снятия осады, отцы города, дабы не повторять своих ошибок, заключили Язык в каменные объятия стен. Так нищий пригород стал нищим районом.
Этли зашагал дальше. Он миновал бывшие городские ворота, застывшие сиротливой аркой между полуразобранных стен, и оказался на Уврате, еще одном районе Киерлена. Такое название он получил, потому что находился сразу за городскими воротами, давно перенесенными на новое место. Несмотря на то, что большинство увратцев трудились возницами и грузчиками, перевозя товары из доков в город, к языковцам они относились высокомерно. Они-то, увратцы, настоящие граждане Киерлена, а нищие обитатели Языка, лишь по недосмотру Триединого, оказались их земляками.
***
Под недоброжелательные взгляды местных Этли добрался до лавки Ностана, двухэтажного здания, выкрашенного в темно-зеленый цвет, бордовыми наличниками, и крышей покрытой ярко-красной черепицей. Над дверью, для грамотных, красовалась надпись: «Крупы, сушёные фрукты, соль и другое»; для остальных - дощечка с изображением снеди.
Этли толкнул дверь и вошел внутрь. Над головой мелодично звякнули колокольчики, да, Ностан - мастак по части таких вещей, чтобы покупателям приятно было посещать его лавку. Рукоять корда глухо ударила о дверной проём. За прилавком сидела жена Ностана - Фрия. Совсем еще девчонка, похожая на чудесную куколку, что богачи и знатные люди покупают своим дочкам. Белокожая, голубоглазая, в темноте-зеленом платье, обтягивающем изрядно округлившийся живот, она повернулась на звук. Увидев Этли, Фрия поправила выбившийся из-под чепца светло-русый локон.
- Господин Этли, а я и не ждала вас, даже пирог не приготовила.
- Ничего страшного, матра Фрия, - Этли улыбнулся, но тут же спохватился. Знает он как выглядит его улыбочка, нечего тут беременных пугать.
А насчет угощения жаль, конечно, но кормить пирогами его никто не обязан. Пошарив в сумке, Этли выложил пачку листов на прилавок и только тут понял, что лицо хозяйки заревано. Раскрасневшиеся щеки, глаза на мокром месте, подрагивающие губы. М-да, не вовремя он зашел. Аккурат во время семейной ссоры, наверное.
- Вот принимайте работу, а за оплатой я позже зайду, когда здесь господин Ностан будет, - заторопился он.
Фрия внезапно ухватила его за рукав. Из глаз ручьями потекли слезы, она беззвучно зарыдала. Через минуту, взяв себя в руки, всхлипывая, она жарко зашептала:
- Ностан здесь, на втором этаже. Но он...но с ним... Скажите, господин Этли, вы же многое видели в жизни?
- Кое-что видел.
- Господин Этли, сударь, помогите Ностану, спасите его!
- О чем вы говорите? - Этли немного опешил от происходящего.
- Вчера вечером Ностан вернулся домой, заперся у себя в кабинете и не выходит. Не ел, не пил. Когда я пыталась узнать в чем дело, он накричал на меня.
Она снова всхлипнула и продолжила:
- Он там ходит, что-то бормочет и...кажется ломает мебель. Сердцем чую, с моим Ностаном что-то случилось, какая-то беда. Прошу вас, поднимитесь наверх, узнайте в чем дело, ведь так у меня сердце не выдержит.
Она разрыдалась уже так, что Этли понял - еще чуть-чуть и у девочки случится истерика.
- Матра Фрия, успокойтесь, прошу. Я все выясню. Но думаю вы зря волнуетесь, просто небольшие неудачи в делах. Вы ведь знаете, как трепетно Ностан относится к этому.
Она кивнула в ответ.
Вот ведь незадача! Только нашел достойный заработок, тут же наниматель вляпывается в какую-то историю. Но, скорее всего, дело действительно пустячное - проигрался, наверное. Бывает по молодости!
***
Поднявшись по лестнице, Этли постучал в дверь кабинета.
- Катись к бесам, Фрия! Я же сказал не беспокоить меня! - раздался из-за двери крик.
Да уж, на обычное поведение Ностана не похоже. Насколько Этли успел понять, молодой лавочник души не чаял в своей супруге, а тут вон как грубо.
- Ностан, откройте, это я Этли.
Через несколько мгновений замок щелкнул и на пороге появился хозяин дома. Обычно спокойный, рассудительный, с хитринкой в глазах, Ностан не походил сам на себя. На смертельно бледном лице кривились и подрагивали иссиня-черные губы. Взгляд тревожно бегал. Светлые волосы торчали в беспорядке, словно Ностан беспрерывно дергал их, пытаясь выдрать из головы. Лишь крупный увесистый нос, похожий на клюв тропической птицы, все так же нависал над губами.
- Этли? - растерянно произнёс молодой торговец. - Чего вы хотели?
- Получить оплату за работу.
- Там же Фрия...
- Она не знает расценок или забыла. Простите, за срочность, Ностан, но мне нужны деньги.
Немного поколебавшись Ностан жестом пригласил Этли в кабинет.
Внутри царил беспорядок: скомканные листы бумаги валялись по всей комнате, в центре сгрудились обломки стула, а в углу сиротливо замерли осколки глиняной кружки. Этли знал Ностана, как рассудительного и спокойного человека, даже не подозревая о столь его буйной стороне. Но как бы Ностан ни любил деньги, проигрыш в карты или сорванная сделка, навряд ли приведи бы его в такую ярость. Здесь чувствовалось отчаяние.
- Сколько вы сделали?
- Как договаривались.
- Это будет...ага.
Ностан подошел к столу, открыл ящик. Послышался мелодичный звон серебра. Отсчитав плату, Ностан протянул деньги Этли, но трясущиеся руки торговца не удержали их и серебряный водопад зазвенел о крышку стола, расплескивая монеты. Они подпрыгивали, переворачивались, катились, но ударившись о подсвечник или гроссбух падали навзничь. Самая шустрая из них, обогнув все препятствия, выскочила на белый лист бумаги, разложенный на столе, и с упорством самоубийцы устремилась к
