Наотмашь бьет по самолюбию. Вот же… коза!

Глава 25. О правах и не только

Вру. Но Котову не обязательно знать, что ночь с ним была самой шикарной в моей не слишком разнообразной сексуальной жизни. О такой ночи не мудрено слагать легенды.

Понравилось.

Но этот… кошачий пусть лучше думает наоборот.

Трезвая критика ему не повредит.

После моего заявления Котов натягивает штаны, в отличие от меня, не смущаясь “зрителя” в лице меня, и, накинув футболку, уходит. Хлопает дверью в спальню явно злой.

Задели. Его слова и мое разрешение остаться Максу  его задели.

Но это его проблемы. Пусть побесится, а то совсем от рук отбился.

Я выдыхаю впервые за все это длинное утро и падаю на кровать. Всего на секундочку прикрываю глаза и пытаюсь унять бешено несущееся сердце и стук в висках.

Что за утро? Что вообще происходит? В какой момент я потеряла контроль над ситуацией? А над своей жизнью в целом?

А-р-р-р!

Но нет, Сотникова в столицу я не отправлю. Нет уж-ки!

Пока он маячит перед глазами, мне и правда будет… проще. Что проще? Держаться от Котова как можно дальше и больше ни в коем случае не переходить дозволенных границ!

Все. Повеселились и хватит. Это сейчас ему смешно, все хи-хи, да ха-ха. А у кого-то потом будет болеть разбитое сердце. Сердце, которое я своей профессиональной этикой задавила и затолкала в такую глубь всех глубин, что лучше бы ему там и оставаться. По крайней мере, по отношению к Котову точно.

А Макс? Ну, это Макс, и мое мнение после того провального свидания о нем не поменялось. Да, и Котов прав. Не мужик. Петух.

Делать нечего. Как бы не хотелось проваляться, закрывшись в комнате, приходится сменить полотенце на джинсы с футболкой, собрать в небрежную дульку длинные и все еще мокрые после горячего во всех смыслах душа волосы и покинуть свое уютное убежище.

Да и надо бы улучить момент и позвонить на фирму. Узнать, что там у них и как обстоят дела.

Выхожу на кухню, глубоко задумавшись, а там…

Два барана бодаются рогами. Точнее, делят кухню. А если еще точнее, дерганно, раздраженно и недовольно готовят завтрак.

Котов, судя по всему, жарит умопомрачительно пахнущую яичницу с салом, а Макс готовит кофе. Ну, как готовит? Заваривает три в одном.

И вот интересно, неужели Макс не понимает, что одним щелчком Котовских пальцев может вылететь со своей “удобной” должности? Он настолько бесстрашен или настолько глуп?

– Кхм-кхм, – даю знать о себе тактичным покашливанием.

Макс поднимает глаза, на губах расцветает улыбка.

– Поли.

Антон как молчал, отвернувшись к плите, так и молчит.

– Присаживайся, – заботливо, по-джентельменски отодвигает для меня стул по центру стола Сотников. Я, пожав плечами, усаживаюсь. В ногах правды нет, как говорит моя мама.

Перед носом вырастает кружка с мерзким “3в1”, а потом тарелка с ароматной яичницей, от одного взгляда на которую я захлебнулась слюной, а живот выдал протяжное “ур-р-р”.

– Ешь! – командным тоном бросает Антон и устраивается с такой же тарелкой по правую руку от меня. Кофе, приготовленный Максом, мужчина игнорирует. И позавтракать с нами он не предлагает.

– Спасибо, – говорю искренне, но Котов, кажется, пропустил это мимо ушей.

Ну вот, а потом будет бубнить, что от меня благодарности не дождешься. Уши чистить надо, чтобы слышать!

В общем, я надулась.

Макс, особо не смущаясь, наложил и себе в тарелку кулинарный шедевр усато-хвостатого Антона и уселся по левую руку от меня. Напротив Антона.

Мдя уж. Влипла так влипла, Аристова.

Чуть не переспала с одним, зато переспала со вторым. Один потенциальный “не мужик”-парень, второй вполне реальный несносный начальник. Один жует и улыбается, второй скрежещет вилкой по тарелке и скрипит зубами.

Идеальное утро в шведской семье.

Едим молча. За столом буквально искрит. Чувствую себя не то что не в своей тарелке, но и не в своем теле, мире и вообще.

– Так, – спустя десять минут гнетущей тишины не выдерживаю первой. – Раз уж ты приехал, Макс, поможешь нам сегодня.

– Я всегда за, что нужно сделать? – отвечает тот с готовностью. Антон фыркает и получает от меня пинок под столом.

– Свалить! – игнорирует мою угрозу Котов.

– Что, прости? – заламывает бровь Макс.

– Ювелирки, говорю, на кого остались? Раз управляющие у нас свинтили по деревням, расширением “сетки” кто заниматься будет? – упирает руки в стол Антон, превращаясь из раздолбая Котика в генерального директора Котова.

Я вжалась в стул и молчу.

– У меня вполне заслуженные тридцать шесть дней отпуска, которые я в этом году еще не отгулял.

– Кто подписал тебе его?

– Отпуска утверждаются на весь год заранее.

– Именно. Кто из моего отдела кадров со следующей недели останется без работы? Ни в жизни не поверю, что это чудесное совпадение и твои тридцать шесть были забиты на это время.

– И тем не менее. Я брал на этот сезон, – выдерживает стальной взгляд Антона Макс. – Не люблю жару и предпочитаю в Турцию гонять в конце сентября. Кстати, раз уж начальство Поли здесь, то не могу не воспользоваться моментом и не попросить продлить ей отпуск еще на недельку, – и смотрит на меня, – я знаю крутой отель в Бодруме, и мы могли бы вместе...

Скрипнула сжатая напополам алюминиевая вилка в руках Котова. Клацнули, кажется, его же зубы. Из его же груди вырвался рык. А я от такой наглости Сотникова посинела, позеленела, побелела, а потом финалочка – покраснела.

Ебушки-воробушки.

– Так какого хера ты в Кедрушках, а не в Бодруме? – это гаркнул Антон.

Не я.

Я все еще вжималась в бедный стул, силясь слиться с мебелью. Это же надо было такое ляпнуть! Какой Бодрум, какая неделька, Ма-а-акс!

– Говорю же, за Полиной приехал, – ух, как рыкнул Сотников. Хотя до моего несносного босса ему далеко. Так, домашний котеночек в сравнении с диким тигром.

– Аристова занята.

– Да? Это кем же, интересно?

– Мной. На этот сезон и на все последующие.

Теперь позеленел, побледнел и побелел, как полотно, Макс. Бегает глазами с меня на Антона и обратно, а я что? Я и сама не понимаю, что тут вообще происходит и как я могла в такое вляпаться!

– Поли, –