А пока Ивэйн вел прибыльную и необременительную войну, больше похожую на длинный турнир. Караэн страдал и нес потери. В людях, в продовольствии, в товарах. И я был очевидным и главным виновником всего этого. Это подтачивало могущество семьи Итвис, как термиты подтачивают дерево.

Я не сидел сложа руки. Дважды я выступил в Серебряной палате, и один раз в Золотой. Серебряным я объяснил, что «оскорбление» Короля — лишь предлог. Караэн просто богат и силен. Дать слабину сейчас — показать, что мы слабы. Уступить Королевству Фрей, значит позвать к себе на земли войска Железной Империи и вассалов Регента. В Золотой палате, где по случаю моей речи собралось немало аристократов, я ронял тонкие намеки и прямые обещания о баснословных прибылях, которые могут быть получены от торговли с графством Адвес.

Параллельно я сколачивал партию своих сторонников. Отдал доспехи одному из командиров ополчения, сумевших удержать обнесенный стеной фруктовый сад на направлении главной атаки, и долго восхвалял это в газете. Восхвалял его подвиг, мягко напоминания, что я такое ценю, и сам тоже повоевал, и вообще я за народ.

Гвена, которая оказалась достаточно осторожна чтобы не лезть в битву, поставила на содержание каждого уличного певца и сказителя в городе, чтобы они говорили обо мне только хорошее. Это обходилось мне в восемьдесят дукатов каждый месяц. Дешевле, чем выпуск газеты. Хотя, газета окупалась… Зато за эти деньги Гвена ещё и приносила мне новости. Например, что главы гильдий, богатые семьи купцов и аристократов, все чаще занимают резко враждебную ко мне позицию. Пока они говорили гадости про меня среди своих и вполголоса, но все больше людей к ним прислушивались. Особенно после того, как цены на продовольствие опять выросли.

Я боролся, но чувствовал, что еще немного и терпение горожан лопнет. Поэтому, когда от Ивэйна пришло предложение о встрече — я просто не мог отказать. Помимо понятных условий, оговаривающих место и количество сопровождающих, там было и про то, что на встрече должна присутствовать Адель.

Последнее меня здорово напрягало. Место тут горное, люди горячие, про закон и порядок и слышать не хотят, пока не начнешь его бутылкой насаждать. Ивэйн вполне мог попытаться отбить мою жену. Или, даже просто убить меня, забрать Адель, и тем разрубить клубок противоречий.

Поэтому я попросил три дня отсрочки перед встречей и пошел к Эглантайн. Ведьмочка практически перебралась жить в Университет. Под крылышко к Эфесту. У меня совершенно не было времени, чтобы следить за тем, чем они там заняты. Зато у меня было время на указания. Я дал задание старому колдуну и молодой ведьме сделать мне что-то, что могло бы быть использовано в спорах с Королем. Через три дня они принесли мне запаянный бронзовой пробкой глиняный сосуд.

— Это называется «Туман Эфеста», — без ложной скромности заявил старый волшебник. — Я сумел добиться невероятного, совместив дикую магию горных ведьм и высокое искусство…

— От него все должны уснуть, — перебила его Эглантайн. — Мы уснули. Надо просто разбить. Туман накроет всех вокруг шагов на двадцать.

Я бы предпочел что-то типо карманного молниеметателя, но увы, приходилось работать с тем что есть. В конце концов, взяв с собой Адель, Фредерика с десятью его лучшими наемниками в качестве сопровождения и Сперата в качестве виночерпия, я был готов выдвинуться на встречу с Королем. В качестве советников у меня выступали Вокула и Эфест, Гвена и Эглантайн были подобающим образом закамуфлированные под фрейлин Адель. Волшебник и девчонки, вместе с сонной бомбой среди винных кувшинов, по совместительству выполняли роль запасного плана, на случай если встреча пойдет не так.

И вот, я сидел в изящном павильоне. Легкая, ажурная конструкция, с зелеными тентами защищающими от все еще злого осеннего солнца. У меня — скромная скамеечка. Добротная, но низенькая и не очень удобная. У Короля массивный стул, с высокой резной спинкой. Перед нами — низкий столик. На нем — настольная игра под названием Чатур. В нашем мире ближе всего к этой игре шахматы. Только тут еще надо кидать кости. В Королевстве умение играть в эту игру, как и слагать стихи, считалось необходимой рыцарской добродетелью. Наравне с верховой ездой, доблестью, щедростью, галантностью с дамами, милосердием к врагам и верностью слову. Что интересно, фехтование в этот список не входило. Видимо, правильный, четкий рыцарь должен был сидеть на лошади и гвоздить врагов булавой, уповая на доспехи. К счастью, Магн имел представление о правилах.

Собственно, именно сразиться в Чатур и позвал меня Ивэйн. Я думал, что это просто предлог — ведь позвать на переговоры врага было бы ниже королевского достоинства. Как и вызвать меня на поединок — формально я не принадлежал к рыцарскому сословию, если судить по законам Королевства. А значит, не был достоин подохнуть на королевском копье во время поединка, а не в неразберихе боя. Зато для Чатура я все еще был допустимый противник. Но Ивэйн меня сильно обескуражил. Он отметал любые попытки начать диалог, довольно грубо сказав:

— Играй.

Когда он повторил это в третий раз, я перестал делать попытки завести беседу. Ивэйну, перед каждым ходом, долго шептали советы стоящие по бокам него люди без доспехов. Что же, в конце концов это и есть обязанность правителя — выслушать советы и решить, какой сделать ход.

Довольно быстро понял, что Чатур это скорее аналог варгейма. Три узнаваемых вида войск. Пехота, конница, стрелки. И две особенные фигурки — Король и Фея. Фея не была аналогом ферзя, её ход определялся броском кубика, в зависимости от которого она могла пройти на несколько клеток, или на одну, или выстрелить. Перед началом игры кидалось несколько кубиков и определялись квадраты на почти шахматном поле, которые становились «непроходимыми». Пехотинцы и стрелки двигались на три клетки в самом первом ходу, и на одну клетку потом. Сразу после передвижения кони могли пройти сквозь пехоту и стрелков, при этом последние убирались с доски. Кони всегда ходили на четыре клетки. Ходили мы попеременно, сразу по четыре фигуры. Это, если в общих чертах, и были все правила.

Против ожидания, игра меня затянула. Вокула ничего в ней не понимал, поэтому помалкивал. А вот Эфест оказался знатоком. И азартным игроком. Так что я смог дать достойный бой Ивэйну, но зевнул