Вот только всадников у Короля было около сотни. А караэнцов у ворот оказалась больше в несколько раз. Будь городское ополчение хоть немного более организованнее или, хотя бы, решительнее, они бы просто затопили наших врагов. Так мне показалось. Не думаю, что кто-то разделял мою точку зрения. Не бывает пехоты способной устоять перед атакой всадников, если, конечно, это не клановый хирд долгобородов.

Рыцари Королевства потеряли натиск, завязли. И их накрыли слаженные залпы дротиков. Горцы Лардо, оседлавшие крыши близлежащих домов, с нечеловеческой ловкостью балансируя на крутых скатах, умудрялись не просто не падать с крыш, но и метать свои тяжелые дроты. Метать сильно и точно. Горские тяжёлые метательные короткие копья с широкими наконечниками, на толстых древках, пробивали кольчуги, глубоко вонзались в латы и оставались в них торчать, сковывая движения. А главное, страшно ранили лошадей.

Ивэйн, как и подобает настоящему Королю, вел своих воинов за собой, сражаясь в первом ряду. Его великолепные доспехи легко держали удары дротиков, арбалетные болты высекали искры и рикошетили от его наплечников, не в силах пробить толстую сталь. А вот его боевому коню не так везло — будучи слишком большой мишенью, конь под Королем принимал в себя болт за болтом. И явно слабел. Соскочив с понуро опустившего голову и замершего коня, Король пошел в бой пешим. Опыт или удача вели его — он ворвался в сердце строя бородачей. Не обращая внимания на удары алебард, Ивэйн пробился за переднюю шеренгу, взмахнул своим огромным топором — и сотник долгобородов Текк, не захотевший отступить и принявший бой, упал. Ивэйн двигался не человечески быстро, и его удары были сильны и точны. Бородачи ответили ревем, в котором было больше ярости, чем страха, и удвоили усилия. Ивэйн отступил под градом ударов. Долгобороды даже смогли заставить попятиться к воротам и остальных рыцарей. В этот момент бросились бежать, не выдержав страшной резни, пехотинцы Караэна. Короткая вспышка мстительной ярости сотни Текка тоже сошла на нет, и теперь уже пятились долгобороды. Все быстрее и быстрее.

И тут в потерявших строй, завязших в рубке, отряд рыцарей Короля врезались полсотни всадников, которых вел я. Благодаря разгону мы легко смяли десяток рыцарей, опрокинули их вместе с конями, заставили остальных столпиться, мешая друг другу. Если быть до конца честным, наша атака пришлась на заметно легче вооруженных слуг и оруженосцев. Может этим и объясняется наш первоначальный успех.

Но наши враги преодолели и это. Под все усиливающимся обстрелом арбалетчиков со стен, словно стоя под стальным дождем, они разворачивали коней, доставали булавы и клевцы и отвечали нам ударом на удар. Вокруг меня падали люди. Сперат со своим топором следил за моей спиной, а я гремел доспехами под вражескими ударами, чувствуя себя пиньятой на вечеринке баскетболистов. В сутолоке массового конного боя редко удавалось нанести удар и успеть увидеть его результат — противник проскакивал мимо, или конь разворачивался, вставал на дыбы. Теряя из виду одну цель, я просто бил следующую, успевая или не успевая увидеть защититься.

Мои всадники уступали рыцарям Короля во всем, кроме магии. Среди Караэнцев было много хороших стихийников, а вот в Королевстве, как я понял, даже среди знати были в основном обладатели магии исцеления.

Десятки напряженных мгновений был некий паритет — огонь, лед и воздушные удары с одной стороны, сталь, умение и сила с другой. А потом они нас передавили. Просто в какой-то момент я понял, что мы проиграли — и подался назад как и все. Все тело болело, голова не только болела но и гудела. От страшных ударов забрало покосилось и я плохо видел. Не уверен, что я бы сумел вырваться из схватки, если бы не Коровка.

В этот момент Ивэйн протрубил сигнал к отходу. Не думаю, что у него сдали нервы. Скорее, это был хладнокровный расчет — все чаще арбалетные болты со стен попадали в драгоценных лошадей. А пехота Караэна, хоть и отогнанная в начале схватки, не торопилась бежать, собираясь вокруг. Крича и подбадривая своих, а иногда и метая камни и стрелы. Ивэйн понял, что если останется, то потеряет слишком многих, и решил отойти. Увы, вот на отступление у его людей не хватило опыта, выучки и дисциплины. Рыцари Королевства Фрей начали пятится, потом некоторые развернули коней, и в какой-то момент их медленный отход превратился в бегство.

Один из пажей на верховой лошади, а не боевом коне, остановился рядом с Королем и соскочил из седла, уступая место Королю. И тут же упал, пронзенный насквозь прилетевшим сверху тяжелым арбалетным болтом — кто-то стрелял из оставленного Сператом арбалета. Подозреваю, целились в Короля.

Ивэйн вскочил в седло, на слишком маленькую для него лошадку, и поскакал вслед за забывшими о нем рыцарями. За ним погнались какие-то отчаянные храбрецы.

Мне было не до преследования. Я чуть не выронил свою булаву, ставшую слишком тяжелой — пальцы разжались на рукояти и она повисла на кожаном ремне, накинутом на кисть. С трудом, откашлявшись, я крикнул:

— Раненых ко мне! — и потянулся к висящему на шнурке камню массового лечения. К моему удивлению, меня услышали — вокруг засуетились, принося тела. Отрубленные руки, раскроенные головы — судя по виду, половина из принесенных были мертвы. У Коровки подогнулись передние ноги и он упал на колени. Я не стал больше ждать и призвал всю свою силу, накрывая поле схватки волной исцеления.

В голове постепенно прояснилось. Я увидел, как кто-то вяжет пленных, кто-то закрывает ворота, а большинство, и среди них Сперат вместе с двумя латниками в цветах Итвис, деловито снимают доспехи с поверженных врагов. К моему удивлению, конфликтов за трофеи почти не было — с аристократами и бородачами, заявившими свои права на трупы, связываться опасались. Но и они не хамели, оставив часть добычи горожанам.

Боевой конь Ивэйна, к которому подскочил один из наших пажей, внезапно вспрянул, тряхнул гривой, укусил бедолагу за лицо, вырвав из щеки кусок мяса и ускакал прочь, успев протиснуться в щель закрывающихся ворот.

— Ворота! Зачем вы закрываете ворота⁈ — встрепенулся я. Сейчас горожане увидят, что им отрезали пути отступления, и впадут в панику.

— Второй атаки мы не выдержим, — сказал стоявший рядом с моим конем Эскер. Без шлема, весь залитый кровью, баюкающий раненую руку.