Ожгла острая боль.

Я удивленно вскрикнул и отдернул руку.

По ладони текла кровь.

— Осторожнее! — крикнула Ма. — Без пальцев останешься!

Я закрыл ладонью рану и ощутил, что один из пальцев держится только на коже. Морщась, удержал его, дунул в ладонь.

И рана исцелилась…

Места порезов еще горели фантомной болью, капли крови забрызгали паркет и ковер.

— Что за беспечность! — Ма посмотрела на брызги крови и отвесила мне подзатыльник.

— Заслуженно… — заметил Илья.

Но я даже не почувствовал его, настолько был шокирован.

Меня поразила легкость, с которой Ма изменила заточку на боевую. И это кое-что мне напоминало…

Клинок Грега в магическом поединке на балу тоже становился острым.

Абуминог глянул на меня:

— Лучше все рассказать… — сказал он сестре. — И побыстрее… Пернатый обалдел не на шутку.

Мы смотрели на Ма и ждали объяснений.

— Это не учебные клинки, — наконец проговорила она. — Это самые что ни на есть настоящие магические клинки. Боевые. Их замаскировали под обычные… Даже заточили концы.

— Вот это поворот… — проговорил абуминог.

Я молча рассматривал заточенные до бритвенной остроты последние сантиметры лезвия, скошенное острие. Даже таким «учебным» мечом можно было легко убить противника.

И вспомнил странные мерцающие пятна на сером ковре, заметные в истинном зрении из рапида.

Видел ли их Грег? Знал ли о них?

Безусловно.

Это были тщательно замытые лужи, целые озера крови. Какие разливаются вокруг неподвижных тел… Организаторы специально не меняли покрытие, чтобы сохранить зловещую ауру смерти.

Илья провел пальцем по скругленной режущей кромке клинка, притворяющегося учебным. Она, при желании, могла обрести смертельную остроту и без задержки рассечь человека пополам.

Ма забрала у Ильи клинок.

И сказала негромко:

— Я сразу поняла, что с поединком не чисто… Ни разу не видела столько магических мечей без архива.

Она вернула клинок обратно в ножны. Илья погладил ладонью черное лакированное дерево.

Посмотрел на Ма:

— Откуда знаешь, что они магические?

Ма выдвинула меч на два пальца и показала на клинке гравировку. Пять треугольников, соединенные острыми углами в центре наподобие цветка.

— Клеймо… Означает число «А». Этот можно использовать до пятого уровня, не выше.

— А что значит «без архива»? — спросил Илья.

Ма провела рукой по его волосам:

— Любопытный какой, абуминожек…

И пояснила:

— Они были в открытой форме… В боевом положении.

— Это как? — удивился я. — Что ты имеешь в виду?

Ма взяла меч за рукоять, закрыла глаза, и… меч стал в три раза короче.

Вместе с клинком уменьшились и ножны, а рукоять с гардой остались почти прежними. Разве что сделались поизящнее.

То же самое она проделала и со вторым мечом с тонкой красной ленточкой на ножнах.

— Ага… Вот что я видел на балу… — озадаченно произнес я. — Короткие мечи.

— Танто, — поправила Ма.

Она смотрела, как я вынул клинок из ножен и поднял на уровень глаз, ловя отраженный свет с полированной стали.

— Теперь они в архиве… Можно пользоваться и как ножом, и как мечом. Это их походная форма.

— А как вернуть обратно? — спросил я, рассматривая меч.

Я мысленно толкал структуры меча. Отдавал клинку команды, накладывала на образ меча намерение, представлял его прежним… Но меч все равно оставался коротким и безразличным.

— Я потом покажу, — сказала Ма. — Потренируемся после обеда?

— Конечно…

Илья выхватил второй танто из ножен, и клинок в его руке мгновенно стал длинным. Он изобразил мудрое и волевое лицо, вознес меч над головой, пародируя героя популярной космической саги, и просипел:

— Голактеко в опасносте!

Ма прыснула со смеху, а я ошарашенно проговорил:

— Абуминоги… Я с вас не могу…

#

День Третий. Сцена 6–7

6.

Ровно в девять утра мы стояли у дверей горизонтального лифта в восьмигранном зале третьего этажа.

Илья набрал «один-ноль-один», и мы переместились в зону ожидания вестибюля. Двери лифта раскрылись, сделав шаг, мы почти сразу увидели Аарона.

Прошли колонны с мерцающими магическими экранами и спустились по ступеням в зал.

Открыв рты уставились на звездное небо над головой.

— Ох… — тихо сказала Ма.

В зале и на многоуровневых балконах встречающих сегодня было больше обычного. Мы двигались сквозь толпу к стойке регистрации.

Встречающие и провожающие почему-то никуда не спешили. Они улыбались, приветливо смотрели на нас.

Мы переглянулись…

И услышали, как издалека зазвучала скрипка. Она звучала все громче, и следом вступила гитара.

Я в тот же миг узнал «Страх темноты».

Вдруг над головами зажглись информационные экраны, и в них мы увидели… себя.

Главный экран, который обычно транслировал увеличенный участок звездного неба, звезду, планету и характеристики системы, сейчас показывал фильм о наших первых днях в Ритуале.

Илья затормозил, я налетел на него, а Ма следом налетела на меня.

Толпа расступилась, глядя на нас, потрясенных.

Запись звучала все сильнее и сильнее. Звук невероятной глубины и силы шел со всех сторон, звучал сам воздух. Мы замерли, слушая мелодию, которую Ма с Ильей играли вчера на балу.

На главном экране всплывали и сменяли друг друга лица, сцены и кадры, звучали отрывки фраз.

Суровая Ма в развороте сбивающая клинком Грега на ковер. Илья в свете прожекторов, перебирающий струны. Снова Ма со скрипкой идущая из темноты. Увидел себя, с криком боли, падающего на колено. Затем снова мы с Грегом, замершие в магическим поединке, объятые серым пламенем рапида. Близнецы в толпе, обступившей нас полукольцом. Илья, швыряющий Марка на паркет. Фрея в полупрозрачном платье, вдруг обернувшаяся, ее многозначительная улыбка…

В экранах, видимо, были телепатические излучатели, потому что вместе с музыкой и фильмом ярко ощущались мысли и эмоции. Слова и мысли звучали в голове. Боль, радость, отчаяние, надежда и страх.

Дополнительные экраны показывали второстепенных героев, другие сцены и ракурсы.

Сочетание музыки, видео и эмоций было настолько захватывающим, что ноги не чувствовали под собой пола.

Вихрь оборвался, Илья и Ма на главном экране играли окончание.

Остановились…

И наступила тишина.

А потом публика взорвалась аплодисментами… Они стояли и кричали, свистели нам.

— Танцуй! — крикнул кто-то издалека. — Танцуй крыльями…

— Танцуй, танцуй… крыльями… — повторили ближе.

Илья посмотрел на меня.

— Ну что, пернатый…

И мы медленно исполнили наш танец крыльями под нарастающие крики восторга. В конце они переросли в ликование и завершились аплодисментами.

Ма стояла неподалеку и смотрела на нас сияющими глазами.

Женский голос из-под потолка объявил:

— Главные герои. Принцесса Ма, Летчик, лорд Илья… Третий день…

Экраны над головами переключились в обычный режим.

Главный экран снова стал транслировать фрагмент звездного неба, экраны под ним — расписание прибытия