Чем дольше Ма держала гитару, тем светлее становилось ее лицо.

Включила усилитель.

Посмотрела на нас и начала вступление.

— О… — сказал Илья.

И подхватил черную гитару. Через мгновение они вместе играли «Мастера Кукол», улыбаясь друг другу.

Потом мелодия изменилась, и я услышал что-то знакомое…

— Нет! — воскликнул я. — Ужас! Какое старье…

Ма улыбалась и качала головой:

— Да-да! Чудесное старье… Нам нравится.

Они играли одну из моих первых вещей, совсем ранних.

— Ладно, хватит… — взмолился я. — Мне уже стыдно.

Но они запели на два голоса.

— Ты… Ты так похож на снег… Что даже мой иступленный мозг… Не припомнит за давностью лет… Снег ты или бред…

В начале куплета голоса расходились. Голос Ма поднимался вверх, а Ильи опускался вниз. Потом голоса сближались, то сливаясь, то отступая друг от друга на разные интервалы. И расходились снова…

Развести голоса предложил Ильи… Аранжировку делала Ма. Звучало здорово, намного лучше, чем сам текст.

Это было так давно… Еще на Земле.

Я выключил усилитель…

Какое-то время все молчали, а потом Ма сказала:

— М-да… Слова, прямо скажем, не очень.

— Хромают, — подтвердил Илья.

— Да уж… На обе ноги.

И они рассмеялись.

Затем абуминог строго посмотрел на меня:

— «Иступленный»? Мозг? Серьезно? Ты что им делал?

— Тупил? — предположила Ма.

И добавила:

— «Обреченный» лучше…

— Утомленный… — Илья отбил пас.

— Тогда уж «удивленный»… — возразил я.

— Ага… — возликовал Илья. — Вот почему ты все время ходишь с удивленным лицом!

Я всплеснул руками, но мне нечего было возразить. Они рвали меня, как два абуминога грелку…

Сумрачно заявил:

— Художника может обидеть каждый.

— Поэта… — поправила Ма.

— Графомана… — уточнил Илья.

И сам себе возразил:

— Нет… графомана не обидеть.

— Совесть поимейте! — воскликнул я.

Они беззаботно рассмеялись:

— Береги свой мозг…

#

3.

Во входную дверь осторожно постучали.

Ма вздохнула.

— Это, наверное, Энн… — сказала она. — Ужасно неудобно перед ней. Извинюсь сейчас…

Илья ускакал в ванную и вернулся озадаченный. Видимо, посмотрел в зеркале картинку с точки наблюдения в коридоре.

— Там какой-то перец…

Ма поднялась и направилась к входной двери.

Стук повторился. Приглушенный мужской голос произнес:

— Техническая служба.

— Войдите… — сказал я.

Входная дверь щелкнула. Потом в прихожей возник техник в сером комбинезоне.

— Принцесса Ма… — сказал он. — Что-то случилось с замком… Карточки не работают. Не могли бы вы открыть дверь ключом?

Ма рассеянно кивнула.

Дождалась, когда техник уйдет и сказала:

— С сегодняшнего дня мы больше не расстанемся… Переедем в один номер. Все меняется слишком быстро… Темп игры нарастает.

Ма подошла ко мне и посмотрела в глаза.

— К тому же, безрассудно оставлять вас одних… — она улыбнулась. — На растерзание хищным красоткам. Мальчики от природы удивительно беспомощны…

— Ура! — шепотом сказал Илья.

— Схожу к Аарону за ключом и заберу вещи… — решила Ма.

И ушла.

Мы остались с Ильей вдвоем, потом я поймал на себе его взгляд.

Он странно и напряженно смотрел на меня.

— Не ревнуешь? — спросил я. — Не буду вам мешать?

Илья серьезно ответил:

— Нет… Ма мне как сестра.

— Погоди, — медленно сказал я. — Почему «как»?

Он распахнул окно, вдохнул свежий воздух, и встал под утренние лучи, закрыв глаза… Ворвался теплый ветер, день обещал быть жарким, по-настоящему летним.

Потом сказал:

— Мы вместе, сколько себя помню… С детского сада, или даже раньше. Наши родители дружили… Мы даже купались вместе в одной ванной.

— Ничего себе… — только и сказал я.

Илья пожал плечами.

— Папа Ма и моя мама сошлись, когда мне было пять, а Ма шесть. Родители целыми днями пропадали в институте и на работе, за нами присматривала Аля… Помнишь ее?

Имя ничего мне не говорило.

— Нет… — я покачал головой.

Илья смотрел на плывущие вдали облака.

— После школы занятия… — продолжил он. — Ма ходила в музыкалку утром, я вечером. Потом фехтование, рукопашка… Жили в апартаментах института, общая ванная комната на бокс из четырех квартир.

Илья повернулся спиной к окну.

— У всех маленькие дети, бесконечная стирка. Помню, белье на веревках. Как паруса… Потом родилась Лина. Времени на раздельные водные процедуры не было. Поэтому так.

Я молча смотрел на своего друга.

Он спокойно рассказывал простую и одновременно непростую повесть своего детства.

— Потом папу пригласили работать директором, и появилась своя квартира. Люкс в небоскребе и дом у озера. Служебные, но все-таки…

Илья вздохнул.

Эта история была мне незнакома. Но я понял, почему они с Ма ощущают дежавю, а не просто вспоминают друг друга.

Они были из разных версий двадцать первого века. Илья был из двадцать девятого прохода, а Ма из пятого или шестого.

— Она твоя сестра, бро… — сказал я. — Без всяких «как»… Даже не сомневайся.

Вдруг Илья подошел ко мне вплотную и прошептал:

— Обидишь ее — наваляю…

Вроде, в шутку сказал, но глаза были серьезными.

Это уже было слишком…

Даже для Ильи.

— Вы сговорились, что ли? — резко произнес я. — Занимай очередь за Грегом!

Потом посмотрел в его желто-зеленые требовательные глаза. Он был растерян и расстроен моей реакцией.

Я ответил тихо:

— Не обижу… Не бойся.

Илья облегченно вздохнул…

И, все-таки, я должен был кое-что ему сказать. Но пока не мог, не знал — как. Не смел сказать Илье, что это другая Ма.

Он опередил меня:

— Хочешь сказать, что она другая… Думаешь, не знаю?

Я без улыбки смотрел на Илью.

Его проницательность все время ставила меня в тупик. Ожидать от абуминога можно было чего угодно.

— Знаю, бро… Сразу заметил… — произнес он грустно. — Но это не важно. Просто не имеет значения.

Щелкнула дверь в прихожей.

Вернулась Ма, катя перед собой тележку с блюдами завтрака и вчерашнего ужина под металлическими колпаками, и с большой синей сумкой на плече.

Она с грохотом бросила сумку на пол и захлопнулся дверь.

— Забрала, что нашла…

Ма собирала ее наспех, молния не застегивалась до конца, и наружу торчали рукояти мечей.

Сумка раскрылась, показывая свое содержимое.

Смена одежды, купальники, книжка, нижнее белье и аксессуары. Мечи упали на пол, а следом скользнул вчерашний диплом, и выкатилась статуэтка.

— Нашла утром в номере, — пояснила Ма. — Видимо, доставили посыльным…

Илья подошел и склонился над сумкой.

Она строго произнесла:

— Куда полез? Там женское.

Илья быстро выпрямился.

— Мои штаны… — робко указал пальцем. — Под твоими трусиками.

Ма молча вытащила из-под мечей одежду Ильи.

Джинсы, футболку и куртку, что остались вчера в гримерке: он уехал с музыкантами в костюме.

Из кармана куртки выпал черный прямоугольник.

— А это еще что? — сурово спросила Ма.

Но сразу было понятно, что это телефон,