человечества. Без метаязыка, объемлющего все дозволенные Адаму объекты-концепты, Скрижаль невозможна. Таким образом, главным в Скрижали является не сообщаемое Адамом человечеству, а наоборот, несообщаемое, которое ложится в охраняемую защищённую основу. Несообщаемая часть Скрижали является постоянным источником вечно обновляющегося Откровения. Поэтому Скрижаль делится на два чётко разделённых аспекта: тварная часть, которая основана на языке, – а язык есть не что иное, как активное проявление процесса творения. В этой части реализуется всё, что возможно в «феноменологическо-бытийной» сфере. Другим же аспектом Скрижали является сокрытая часть, которая описывает невозможное. Для невозможного не существует, соответственно, языка и указаний на конкретные феноменологические объекты.

Невозможное может описываться только молчанием. Коран является последним Откровением, который объединяет в единстве оба этих аспекта. Именно поэтому подчёркивается несотворённость Корана: он включает в себя невозможное, которое лежит в сфере несотворённого. Именно эта сфера является мессианской ношей (бременем) для плеч Адама и всей пророческой цепи, изошедшей из его лона.

Вот почему Адам (мир ему), как человек по существу, называется наместником Аллаха на земле: перед ним стоит задача реализации невозможного. А центром этого невозможного является состояние абсолютного зла как превосходства перед любым величием. Истинная природа Всевышнего превосходит сам принцип Величия как такового и поэтому не является утверждением. Это превосходство, скорее, можно обозначить как предмет лишённости, нищеты. Превосходство над Величием – это то, что не может быть обладаемо, это то, что является объектом «необладания». Это и есть чистое и абсолютное Зло, которое тем не менее лишено всякой этической оценки. Чтобы преодолеть это Зло, трансцендентная природа Субъекта делает шаг в глубину невозможного, в Бездну. Когда само отсутствие, предмет «нищеты» внезапно трансформируется в абсолютное утверждение и Мысль Всевышнего завершается в своей истинной природе, становится прозрачной для самой себя. Тогда Скрижаль становится тождественной Святому Духу, – иными словами, превращается в чистое и до конца реализованное сознание Творца, Трансцендентного Субъекта.

13. Бытие как солярный свет

1

Следует понять, что Скрижаль, существующая на основе языка, созданного для Адама (мир ему) и открытого ему, не имеет отношения к Бытию. Это контент Мысли, по отношению к которой Бытие есть отпадение в «смертную тень», в слабость и забвение. Сущность Бытия состоит в бесконечно повторяющемся отражении, которое мечется среди бесчисленных зеркал миров. Концентрация всех отражений образует всеединство Великого существа, основанного на пяти началах возможного.

Бытийный свет, противоположный Скрижали, выходит именно из природы отражения. Природы чистого отражения. Чем больше состояний Бытия задействовано в гирлянде зеркал, тем сильнее концентрация света. Этот свет вторичен. Он исходит из тьмы, чтобы рассеиваться, иррадиировать в эту тьму. Бытийный свет носит жертвенный характер. Поэтому его пиком, его центральным средоточием является солярное существо – «непобедимый Бог-Солнце». Ормузд, Аполлон. Это солнечный ряд олимпийских существ – как маски Великого Существа, которые изливают тепло и благодать на отчуждённый мир смертного мрака. В этом заключается их жертвенное служение. Именно поэтому «солнечный», верхний, эшелон Бытия столь притягателен для субстанции, которая всегда сопряжена с гибелью и разложением.

Бытие антидуховно. При этом свойства солярного излучения – тепло и благодать, останавливающие гибель, – несут в себе грани утвердительности. Бытие вообще пародирует утверждение, напоминает о нём благодаря тому, что разрозненное множество трансформируется в Бытии в единую природу. Поэтому «феноменологический этаж» Бытия воспринимает верхний план Великого Существа как добро, или «Верховное благо». Отсюда логически следует, что добро в принципе антидуховно. Единственный путь к постижению трансцендентной природы Субъекта есть зло. Это постижение происходит в момент преодоления зла, перешагивания через зло. Для этого необходимо, чтобы искра Святого Духа, то есть частица Божественного присутствия, преодолела безграничный потенциал солярных рефлексий (солнечных отражений), которые составляют единое Бытие.

2

Следует также ясно понять, что Бытие пародирует мысль, будучи в буквальном смысле слова антимыслью. Поэтому суммарно Бытие в интеллектуальном плане образует Идею. Идея по контенту – это антимысль. Она механистична и строится на взаимном слиянии и интеррефлексии конечных позиций. Конечное и возможное – это синонимы. Когда конечное начинает дробиться и множиться, образуя целостность, рождающуюся из множества, это конечное становится идеей. Идея построена на безусловном тождестве самой себе. Мысль же есть постоянно открытое нетождество, живая жизнь Святого Духа, который стремится перейти от всеподавляющего «Это» к невозможному «Тому». Мысль основана на порыве заменить Всё абсолютной альтернативой. В этой альтернативе не должно быть ни следа, ни подозрения о первичной позиции – о том, что мы называем «Всё». Проблема в том, что сам принцип альтернативности уже связывает воедино Это и То, Всё и Невозможное. А такая связь упраздняет сущность Трансцендентного, убивает в зародыше сам принцип того, что Трансцендентное становится утверждением. Поэтому живая Мысль Всевышнего, обнаружив тщету невозможного, его бессилие как трансцендентного перехода, идёт к смерти, в данном случае – к своей абсолютной смерти в Духе. Именно это выдвижение мысли в смерть и есть то чистое зло. Всевышний ставит перед Собой задачу преодоления этого зла: это и есть Его последняя тайна Замысла – тайна, прописанная в Скрижали.

Центральным пунктом Откровения оказывается постоянное указание на нетождество Творца и сущего, на безусловное отсутствие аналогий и подобий. Поэтому солярный свет, рождающийся из апофатического мрака конечной точки, – это то, от чего отталкивается Мысль, отрицающая аналогию и подобие. Мысль Всевышнего как раз не подобна принципу повтора, солнечного отражения и самой апофатики. Она и не может быть подобной в силу своей внутренней неумолимой логики. Здесь как раз обретается корень невозможного, который предшествует всякой возможности.

Исторический финализм[21]

22 июня 2010

Тема сформулирована как исторический финализм, хотя можно обойтись и без названия «исторический», можно говорить просто: финализм. Можно говорить – «учение о конечном» или «учение об ограничении», что на самом деле почти то же самое, что телеология, потому что «телос» по-гречески – «конец, завершение».

Финализм связан с концепцией некоего целеполагания, целесообразности, и в таком виде в этой доктрине нет ничего принципиально нового. Еще Аристотель занимался вопросами цели, вопросами внутреннего содержания системы, структуры, организма и полагал, что организм вообще не может существовать без цели, что цель является тем главным, что образует организм как единую монаду. Пожалуй, наиболее четко классическое учение о целеполагании, о телеологии в Бытии выразилось в учении Гегеля. Мы можем не заходить в такие отростки, как постгегельянство, неогегельянство, марксизм как некие зеркала этого учения. Но самое главное практически во всей германской классической философии после Канта – это идея, согласно которой телеология пронизывает Бытие и является его внутренней сутью, внутренним нервом, внутренним движением. От всеобщего – к конкретному, от