– Я имел дело с Вороновым Пиком всю свою жизнь. Мне не нужны предупреждения.

– Я должен быть впечатлен? Ты имел дело с одним раздобревшим солдафоном на пенсии, а это – чертова змеиная яма. А теперь держи рот на замке.

Я уже всей душой привязался к этому мальчику, которого только что встретил. Но он должен был уметь встретить огонь огнем. Я не стану опекать его, не тогда, когда его жизнь зависит от хитрости и желания бороться.

Гуннар поверил мне на слово, поджал губы и молча зашагал в сторону башни.

Замок строили не столько из камня и кирпича, сколько из дерева и плетня. Высокий, с широкими башнями, за долгие годы он выдержал множество сражений от моих прабабушек и прадедушек до ложных королей.

Элизей перестроил большую часть территорий, чтобы угодить своим бесконечным женам и супругам.

Виллы и длинные дома расползлись по лужайкам, которые когда-то были прекрасными открытыми садами, которые так любила моя мама. Здесь были широкие поля, где мы могли скакать на лошадях, или сражаться, или использовать хаос, чтобы напитать эту землю магией и силой богов.

Я больше не узнавал это место.

Золотые солнечные лучи скрылись за мрачными тучами. Пышная трава и полевые цветы увяли в холодной, влажной земле. Когда-то эти земли дышали молодостью и свежестью. Теперь же застоявшаяся вода и плесень пропитали деревянные доски и развезли грязь под ногами.

Засохшие ветви луноцвета чахли, пока нас не провели мимо – в дальнюю башню.

Я не упустил шепотка между воронами, когда ветви потянулись к нам, а серебряные бутоны, казалось, набухли крупнее.

– Вверх. Живее, – толкнул меня в плечо ворон, когда я повернулся к нижним уровням башни.

Вверх? Зачем им понадобилось помещать нас на верхние этажи? Черт, как же я ненавидел не знать, что планируют эти уроды. Какое-то время я мог держать лицо, но Ярл верно говорил, что Воронов Пик – Колдер – играл в игры, правила которых знал только он.

Один из воронов схватил Гуннара за руку, выкрутив ее слишком высоко над спиной мальчика.

– Шевели ногами.

Все случилось быстро. Я скользнул в сторону, поднял скованные руки, и вскоре тяжелые железные цепи были затянуты на шее стражника, а десяток коротких клинков его спутников ткнулся мне в спину.

– Не смей трогать мальчишку, – прошипел я на ухо ворону. – Если ты думаешь, что какие-то цепи помешают мне свернуть тебе шею, ты ошибаешься.

Острие клинка проткнуло кожу на спине.

– Отпусти его, Ночной Принц.

– Мы договорились? – оглянулся я на наглеца позади.

– Отпусти его. Никто не причинит вреда чертовому мальчишке.

Я усмехнулся, стянул цепи с шеи Ворона и отступил назад.

– Что, напугал?

– Пока, – добавил ворон. – Пока что никто не причинит вреда мальчишке.

– Я тебе тоже. Пока что.

Гуннар зашагал чуть прямее, а на его губах играла слабая улыбка, пока вороны вели нас в самую высокую комнату в башне, держась на расстоянии.

– Окна закрыты магией, которой у тебя нет, маленький принц, – сказал главный стражник, когда мы дошли. – Крыши, двери – все закрыто, хаос земли тебе не поможет. Даже не пытайся. Мы узнаем.

– А-а. Умно. Не находишь? – Я взглянул на Гуннара. – Их маленькие хитрости всегда так впечатляют.

Я приготовился к новому удару, но повторил бы любую дерзость снова и снова, если бы это вызвало широкую улыбку на лице моего племянника.

Главный ворон обернулся на меня, вложив во взгляд все свое презрение, и повернул ключ в замочной скважине.

Я делал в уме пометки. Тепло. Скорее всего, внутри будет печь или небольшой очаг. Толстые стены. Мы не услышим, что происходит в коридорах. Мерцание света. Может быть, фонари или огонь. Они не собирались пытать нас темнотой и холодом. Значит, скорее всего, это будет боль.

Я мог пробудить в себе жажду крови. Я мог терпеть. Я боялся только за Гуннара.

Последняя деталь. Ключ от двери – рунический камень. Я не смог даже прочитать его. Черт подери. Ворон говорил правду: не хаос охранял эти стены. Внутри нас будет держать неведомая заморская магия или искусственный хаос, полученный в результате экспериментов в каменоломнях.

Но теперь на нашей стороне был альвер. Я не знал глубины способностей Гуннара, но, возможно, он мог как-то помочь.

Удивление – нет, подозрение – только усилилось, когда ворон развернул меня и снял цепи с запястий и лодыжек. Путы остались, но я не был скован. В какие игры они играли?

– Заходи и сделай нам всем одолжение: веди себя хорошо, маленький принц, – усмехнулся ворон и захлопнул за собой дверь.

Я ничего не понимал. Весь мой опыт пребывания в плену у тиморцев разбивался вдребезги о теплую, уютную комнату и отсутствие цепей.

Я доверял этому меньше, чем сырой камере под землей.

Мы с Гуннаром стояли плечом к плечу, не двигаясь, по меньшей мере, четыре секунды, прежде чем раздался громкий смех.

Когда я оглянулся через плечо, сердце ухнуло глубоко вниз.

– Сол.

Мой брат поднимался с края большой кровати с широкой улыбкой на лице и озорным блеском в глазах.

В пять широких шагов я пересек комнату и попал в раскинутые руки Сола. Я всегда был шире в плечах, а Сол – выше, но мои объятия, казалось, поглотили его целиком. Боги. Я зажмурился, прижимаясь лбом к его плечу.

Большая ладонь Сола поймала складки моей рубашки в кулак. Мы оба продолжали хлопать друг друга по спине, и этот звук постоянно напоминал о том, что все это реально. Он был настоящим. Не просто знакомое лицо, которое я видел на расстоянии. Здесь я не чувствовал ни капли стыда от жгучих слез. Когда я отстранился, Сол со смехом ударил себя по лицу.

– Черт возьми, Вален, – он обнял меня за шею, прижимая мои брови к своим, как это делал наш отец. – Я скучал по тебе, брат.

– Правда? Похоже, ты хорошо жил, пока мы мерзли в Раскиге.

Сол окинул взглядом большую комнату.

– Выполнял свою роль в их спектакле, скорее. Просто еще одна игра. Теперь и ты попал в золотую клетку.

Я прочистил горло и похлопал его по лицу.

Сол шмыгнул носом, и едва заметная гримаса унесла с собой все эмоции.

– И хорошо. Ума у тебя, стало быть, немного осталось, если ты понял мое послание. Хотя нет, ты идиот, и одного важного кусочка не хватает. Где Херья?

– В безопасности. С Элизой.

– Отлично. Какого черта ее здесь нет?

Я жестом указал на Гуннара, который оставался у двери, переминаясь с ноги на ногу.

– Потому что у ее сына