Я ускорила шаг в том же направлении. Вскоре меня нагнали Сив, Брант, Ари и вся гильдия Теней, за исключением Халвара, который остался с Кари и Херьей.

– Не подпускайте к дому никого, кроме малого совета короля, – велела я Стигу и Касперу.

Они коротко поклонились и поспешили к дверям, рявкая на любопытных, пришедших за ответами. Вскоре мне нужно будет готовить наших людей. Мы будем сражаться. Мы принесем войну в Воронов Пик. Я не знала, когда и как, но то, что скоро и неизбежно, знала вернее, чем собственное имя.

Ари придержал для меня дверь, и я ворвалась в большой зал.

– Мне нужна минутка, – бросила я и поспешила в спальню.

Оставшись одна, я прижала руку к сердцу. Я задыхалась от рыданий, рвущихся из горла. На деревянных полках все еще лежала одежда Валена. Я схватила одну из его черных рубашек и прижала ее к лицу, вдыхая запах леса и свежести. Его начищенные боевые топоры – он оставил их, чтобы его не узнали – аккуратно лежали на столике возле нашей кровати. Мои пальцы обвели изогнутые лезвия.

Когда-то я презирала это оружие, но теперь я все отдала бы, только чтобы снова увидеть, как он стоит здесь и крепит их к поясу, смеясь или подразнивая. Все что угодно, лишь бы он был здесь.

– Мне сказали, нам сюда.

Я обернулась. Херья стояла у мехового полога. Голова ее маленькой дочери лежала у нее на плече. Яростными движениями я смахнула слезы со щек и жестом указала на кровать.

– Да, вот. Возьмите это.

Вблизи я отметила сходство Херьи с Солом и Валеном. Она не принадлежала к Ночному народу, поэтому уши у нее были круглыми, как у меня, но ее кожа была мягкого каштанового цвета, как у них. Ее волосы блестели, как летние ягоды в солнечном свете, а глаза глубоким карим цветом походили на вспаханную землю.

Щеки запали, под глазами залегли тени, но Херья Ферус обладала неистовой красотой.

– Одежда, – я пошарила по полкам со своими платьями и рубашками. Херья была выше меня по крайней мере на полголовы, и рукава и подолы станут ей коротки. Я выбрала самое длинное платье, которое у меня было, и положила его на стол. Руки дрожали. – Я… Я найду еще. И еды. Вам надо поесть. Я принесу…

– Элиза, – рука Херьи остановила мои метания и бредни. – Мы вернем его.

Подбородок задрожал. Тепло охватило мою шею и медленно поползло к лицу.

– Он хотел отправиться в замок. Я хочу накричать на него, потому что даже не знаю, случайно так вышло или он это специально.

– Зачем Валену в Воронов Пик?

Мое тело дрожало, но я держалась, как камень.

– Солнечный Принц. Кажется, он что-то нашел, но… мы планировали привести его к нам, а не отправлять Валена за стены Воронова Пика.

– Планы часто меняются. Нас всех бы убили, если бы он не сделал то, что сделал.

Я не хотела этого слышать, не хотела оправдывать короля, который сделал лучший – возможно, единственный – выбор для своего народа и семьи. Я хотела, чтобы он был здесь, чтобы кричал и обнимал. Живого и теплого. В безопасности.

Я отвернулась от кровати и уставилась на звезды, как будто они могли дать какой-то ответ.

– Ты тиморанка, – сказала Херья после долгой паузы.

– Тебе это неприятно?

– Ты любишь моего брата за его сердце или за его корону?

На глаза навернулись горячие слезы. Я прогнала их, но они яростно сопротивлялись.

– Вален Ферус украл мое сердце и душу еще до того, как я узнала его настоящее имя. Окажись он нищим, мое сердце болело бы за него так же сильно, как болит сейчас. Да лучше бы он и впрямь был нищим, чем постоянно оглядываться на Воронов Пик, который не прекратит пытаться разлучить нас, потому что мой муж – король.

– Король, – Херья недоверчиво хмыкнула. – Как долго он занимает трон?

– С начала весны.

Лицо Херьи потемнело, между бровями собралась морщинка, словно какая-то мысль не давала ей покоя. Но это выражение пропало настолько быстро, что я подумала, не привиделось ли оно мне. Когда я снова посмотрела на нее, на ее губах играла слабая ухмылка.

– Отвечая на твой вопрос: нет, твоя кровь никак меня не трогает.

– Я правнучка короля Элизея.

Я не понимала, почему вдруг выплеснула все самые гнилые кусочки своей родословной. Возможно, от отчаянной потребности обнажить душу, ничего не скрывать, быть принятой единственным Ферусом, который остался со мной.

– А. Я должна ненавидеть тебя за это? Ты к этому клонишь? – она покачала головой. – Тогда, наверное, я должна презирать и свою мать. Она ведь была его самым дорогим другом. Возможно, она знала этого ублюдка лучше, чем кто-либо другой. О, и она была тиморанкой. Какой ужасный эгоизм с ее стороны.

Три. Теперь в моей жизни было три острослова Феруса. Я бы улыбнулась, если бы мое сердце не осыпалось кучкой пепла в груди, но то, что она отмахнулась от моих страхов, помогло ослабить напряжение, сжимавшее меня словно в тисках.

– Вот что для меня важно: если ты любишь моего брата так, как говоришь, я доверюсь тебе всем сердцем, потому что именно ты приведешь нас обратно к нему и моему сыну.

Я моргнула, не зная, что сказать. Никакие слова не подходили, и я промолчала.

Она отвернулась, укутала дочь в меховое одеяло и нежно поцеловала ее в лоб. Потом замерла, поглаживая щеку девочки.

– За всю ее жизнь мне лишь несколько раз удавалось поцеловать ее на ночь.

Сердце сжалось в груди.

– Тебе не давали с ней видеться?

– С обоими моими детьми. Может, раз в десять дней я получала несколько заветных мгновений с ними. А теперь я могу сидеть здесь, с ней и обнимать ее, пока она не заснет… Я едва знаю, что делать.

Я обняла себя за живот и прикрыла глаза.

– Мне жаль твоего мальчика.

Херья потупилась.

– Он слишком смелый. Так похож на своего отца, – она оглянулась через плечо, на ее губах заиграла отвлеченная улыбка, будто она была не здесь. – Их отец не такой, как ты думаешь.

Игрок? Насильник? Если не так, кем еще он мог быть? Где был сейчас? Я не успела ни спросить, ни вообще развить эту тему – мех над дверью откинули.

Тор и Халвар шагнули внутрь комнаты.

Херья встала и бросилась к ним, обнимая обоих сразу.

– Наконец-то можно дышать. Дайте-ка взглянуть на вас обоих. Боги, я и подумать не могла, что когда-нибудь еще увижу вас живыми.

Она поцеловала Халвара в щеку. Он