теперь интересуют деньги, которые он отдал за девочку, они для него потеряны это ясно. И к тому же вполне очевидно, что Лург все их отвезет в банк, это самое надежное и разумное. Скорей герцог волнуется насчет того не является ли всё это грандиозной аферой и не сбежит ли судья в неизвестном направлении. И Мастон не сомневался, что именно с этой целью, не дать ему исчезнуть, за ним и будут приглядывать. Хотя с другой стороны, убедиться что он увез в банк все свои деньги, это тоже разумно, решил судья. Тогда герцогу и особенно переживать не нужно что его подчиненный не предъявит никакой девочки и сбежит. Счета судьи просто заблокируют и он не сможет получить с них ни одной монеты. И все останутся при своих. Хотя, конечно, нет. Мастон прекрасно понимал, что в этом случае прежнему статус-кво не бывать, ему пришлось бы всю оставшуюся жизнь провести в бегах, каждый день ожидая подосланного убийцу. Даже если бы он не получил ни единой монеты из денег герцога, последний всё равно никогда бы не простил его за обман. И зачем спрашивается нужна такая жизнь. Герцог конечно тоже это понимает и именно поэтому уверен в честности Лурга и так легко расстался с деньгами. Но всё же надо стараться предусмотреть всё. И поэтому люди герцога будут следить за судьей, а сам судья будет хитрить и прятать свои сокровища. Просто так, на всякий случай.

В двухкомнатном номере 28 было тихо, прохладно и сумрачно. Его окна выходили в роскошный внутренний сад гостиницы и в комнатах всегда царил покой, умиротворение и витали легкие благоуханные ароматы. Стены номера покрывал чудесный аксамит, мерцающий серебристыми искрами, а в гостиной над камином всё так же висело большое героическое полотно, изображающее прославленного Эрла Янга на коне в пылу горячей битвы. Мастон улыбнулся, всё было точно также как почти 20 лет назад. Только сейчас рядом с ним нет любимой женщины, но это ничего, это уже не важно, в конце концов в его руках теперь целый мир. Он засунул сумки с золотом под широкую кровать с балдахином, а большую часть алмазов, те что "не менее 12 карат", ссыпал в маленький мешочек, стянул завязки и, не мудрствуя лукаво, встал на стул и запрятал в атласных складках на карнизе балдахина.

Вернувшись в свой первый номер, он, энергичным дерганьем шнура, вызвал консьержа и распорядился приготовить для себя экипаж, спустить вниз сундуки, а также отправить посыльного с письмом в Восьмой свод, Килбернское отделение Судебной Палаты. В письме дежурному по отделению Мастон Лург приказывал запрячь его карету и пригнать её к гостинице "Этоли Ривс". Невысокий сухонький консьерж лет 60 от роду, с остатками тщательно прилизанных седых волос и в идеально отутюженном, чистом, темно-синем камзоле почтительно, чуть изогнувшись в крестце выслушал постояльца, сделал пару уточнений по требуемому экипажу и, заверив что всё будет немедленно исполнено, взял письмо в свод и исчез. Судья одобрительно покачал головой, ему импонировала вышколенность персонала "Этоли ривс". "Да и вообще нужно привыкать к этому", сказал он себе, с усмешкой подумав, что скоро многие вокруг него будут вот так вот почтительно изогнувшись, замирать, изо всех сил изображая внимание и усердие.

Деньги и оставшуюся часть бриллиантов он развез по двум банкам: "Домус оптима" и "Кастор и сыновья". И там и там, как только узнавали о цели его прибытия и размерах его вложений, то тут же окружали самой трогательной заботой и выказывали самое искреннее рвение помочь и услужить. К судье выходил самолично управляющий банка, с благожелательной улыбкой выслушивал все пожелания, рассыпался в заверениях о том что всё будет исполнено в наилучшем виде, давал все мыслимые и немыслимые гарантии сохранности денег и своевременной выплаты процентов и клятвенно обещал что от сотрудничества с банком многоуважаемый клиент будет испытывать только одно сплошное удовольствие.

Избавившись от всех своих богатств, Мастон почему-то почувствовал облегчение. Однако два самых крупных бриллианта, те что "не менее ста карат", он оставил при себе. Его завораживала мысль что у него в кармане два камешка каждый ценою в целое состояние. После банков, словно по наитию, он велел возничему отвезти себя во "Флотерру" — большой городской парк, один из самых любимых акануранцами. Это было воистину волшебное место, чудесный уголок природы, взлелеянный заботливым уходом нескольких поколений садовников, ученых, художников, путешественников и прочих любителей и энтузиастов агрономии и ботаники. Начало парку положила принцесса Флорианна, несчастная, слабая, болезненная девушка, умершая в возрасте 23 лет. Принцесса упросила своего венценосного отца, Сигора Железного выкупить ей часть городской территории на юго-западе Аканурана, обветшалое, заброшенное, но весьма живописное поместье одного обнищавшего аристократичного семейства. Семейство противиться не стало и вскоре на тропинках и дорожках поместья всё чаще можно было увидеть тонкую хрупкую фигуру королевской дочери в сопровождении небольшой свиты. Флорианна точно знала во что она хочет превратить эти заброшенные земли и принялась за обустройство будущего городского парка, который будет открыт для всех на свете, с огромным воодушевлением и энергией. Многие говорили, что именно этот парк и продлил ей жизнь. Но с другой стороны немало людей утверждали, что принцесса вовсе и не умерла, что любящий отец сумел-таки переправить её в благословенную волшебную Астару, где девушку навсегда исцелили и даже одарили бессмертием. И якобы теперь, время от времени, вечно юная принцесса посещает инкогнито своё любимое детище, приносит тепло или дождь, устраняет мусор и вредителей, перевязывает сломанные ветви, исцеляет больные растения, незаметно помогает садовникам и потому, советовали эти люди, если вы вдруг встретите на тропинке в парке высокую хрупкую девушку с прелестным нежным лицом, с длинными вьющимися светло-русыми волосами, с сияющими ярко-зелеными глазами и странным браслетом из словно живых стеблей и цветов на руке, вам следует поклониться и уважительно промолвить "Ваше Высочество". Мастон Лург, хоть и нисколько не был склонен к сентиментальности, по крайней мере он сам так считал, очень любил и эту легенду и всё это место. Здесь, на цветущих полянах, сонных лужайках, у прозрачных ручьёв и застывших прудов, в прохладных лощинах, на солнечных холмах, в тенистых рощах и даже вполне себе дремучих лесных зарослях царили покои и созерцание, это были чертоги времени, для которого человеческая жизнь была лишь мгновением, это была обитель безмолвных откровений и музыки сердца, место отдохновения души и разума. В парке любили гулять и первые вельможи королевства и его самые последние нищие. И никто никому не мешал, каждый находил здесь задумчивый