своего отца. Он много читал, в том числе Монтескье и Руссо; он придерживался мнения, что «монарх — не более чем распорядитель государственных доходов»;2 Он отказал себе в поездке по Франции, потому что «вся моя личность не стоит того, во что это обойдется беднякам».3 Примечательно, что многое из его характера, привычек и идей перешло к Людовику XVI.

Его жена, Мария-Жозефа Саксонская, добродетельная и сильная, родила ему восемь детей, в том числе Луи-Жозефа, герцога де Бургун, который погиб в результате несчастного случая в 1761 году; Луи-Огюста, герцога де Берри, родившегося 23 августа 1754 года, который должен был стать Людовиком XVI; Луи-Станисласа, графа де Прованс, родившегося в 1755 году, который должен был стать Людовиком XVIII; и Шарля-Филиппа, графа д'Артуа, родившегося в 1757 году, который должен был стать Карлом X. После смерти отца в 1765 году наследником престола стал одиннадцатилетний Луи-Огюст.

Он был болезненным ребенком, робким и застенчивым, но годы деревенской жизни и простая пища придали ему здоровье и силу. Как и его отец, он был скорее добрым, чем умным. Он завидовал превосходящей сообразительности своих братьев, которые совершенно не замечали его старшинства. Слишком скромный, чтобы сопротивляться, он с головой ушел в спорт и ремесла. Он научился стрелять с идеальной точностью и соперничать с рабочими в использовании своих рук и инструментов. Он восхищался мастерством ремесленников, обслуживавших двор; ему нравилось разговаривать и работать с ними, и он перенял кое-что из их манер и речи. Но еще он любил книги. Особую любовь он питал к Фенелону; в возрасте двенадцати лет он установил печатный станок в Версальском дворце и с помощью своих братьев (тогда им было девять и одиннадцать лет) набрал шрифт для небольшого тома, который он опубликовал в 1766 году под названием «Моральные и политические максимы, написанные в Телемаке» (Maximes morales et politiques tirées de Télémaque). Его дедушке не понравились эти максимы. «Посмотрите на этого большого мальчика», — сказал Людовик XV. «Он погубит Францию и себя самого, но, во всяком случае, я до этого не доживу».4

Как превратить этого работягу в короля? Можно ли найти подходящую пару, которая придаст ему мужества и гордости и родит ему будущих Бурбонов? Нынешний правитель был слишком занят мадам дю Барри, чтобы этим вопросом; но Шуазель, министр иностранных дел, вспоминал свои дни при венском дворе и живую эрцгерцогиню Марию Антонию Жозефу, которой тогда (1758) было три года; возможно, ее брак с Луи-Огюстом даст новую жизнь этому австрийскому союзу, ослабленному сепаратным миром Франции с Англией (1762). Принц фон Кауниц поделился подобными идеями с графом Флоримундом Мерси д'Аргентау, льежским аристократом с большим состоянием и добрым сердцем, который был австрийским послом в Версале. Людовик XV последовал их общему совету и отправил (1769) официальную просьбу Марии Терезии, прося руки Марии Антонии для Людовика-Августа. Императрица с радостью согласилась на союз, который она тоже давно задумала. Дофин, с которым не советовались по этому поводу, покорно принял выбор, сделанный за него. Когда ему сказали, что его невеста — прекрасная принцесса, он тихо сказал: «Лишь бы у нее были хорошие качества».5

Она родилась в Вене 2 ноября 1755 года. Она не была красивым ребенком: слишком высокий лоб, слишком длинный и острый нос, неровные зубы, слишком полная нижняя губа. Но вскоре она поняла, что в ней течет королевская кровь; она научилась ходить, как подобает королеве, и природа, с помощью таинственных флюидов полового созревания, преобразила ее, пока с шелковистыми белокурыми волосами и цветом лица «лилии и розы»6 и сверкающими, игривыми голубыми глазами, а также «греческой шеей», она стала если не лакомством для короля, то, по крайней мере, лакомством для дофина. Три из пяти ее старших сестер были маневрированы императрицей в уютные спальные места: Мария Кристина вышла замуж за принца Альберта Саксонского, который стал герцогом Саксен-Тешенским; Мария Амалия вышла замуж за Фердинанда, герцога Пармского; Мария Каролина стала королевой Неаполя. Брат Иосиф был соправителем Священной Римской империи, а брат Леопольд — великим герцогом Тосканским. Марии Антонии ничего не оставалось, как стать королевой Франции.

Как младшая из оставшихся в живых детей Марии Терезии, она была несколько обделена вниманием. В тринадцать лет она выучила немного итальянского, но не могла правильно писать ни по-немецки, ни по-французски, почти ничего не знала по истории, и, хотя ее учителем был Глюк, в музыке у нее были лишь скромные успехи. Когда Людовик XV решил принять ее в качестве внучки, он настоял на том, чтобы ей сделали прививку от оспы, и послал аббата Вермонда ускорить ее образование. Вермонд сообщил, что «ее характер и сердце превосходны» и «она более умна, чем принято считать», но «она довольно ленива и крайне легкомысленна, и ее трудно учить… Она будет учиться только до тех пор, пока ее будут развлекать».7 Но она любила танцевать и резвиться в лесу со своими собаками.

Измученная императрица понимала, что вверяет судьбу союза слишком слабым для такой ответственности рукам. За два месяца до предполагаемого брака она заставила Марию Антонию спать с ней в одной комнате, чтобы в близости их ночей привить дочери мудрость жизни и искусство королевской власти. Она составила для нее список правил, которыми она должна была руководствоваться в морали и политике. Она написала Людовику XV письмо, в котором просила его о снисхождении к недостаткам незрелой невесты, которую она отправляла к его внуку. Дофину она адресовала письмо, пронизанное материнской заботой и опасениями:

Как она была моей отрадой, так, надеюсь, станет и вашим счастьем. Я воспитывал ее для этого, потому что давно предвидел, что она разделит вашу судьбу. Я внушила ей любовь к своим обязанностям перед вами, нежную привязанность, умение знать и применять на практике способы доставить вам удовольствие… Моя дочь будет любить вас, я уверена в этом, потому что знаю ее… Адье, мой дорогой дофин; будьте счастливы, сделайте ее счастливой….. Я вся в слезах… Ваша нежная мать.8

19 апреля 1770 года в церкви Августинцев в Вене лучезарная, легкомысленная девочка четырнадцати лет была обвенчана по доверенности с Луи-Огюстом Французским; место Дофины занял ее брат Фердинанд. Через два дня длинная кавалькада из пятидесяти семи карет и 366 лошадей провезла Дофину мимо Шёнбруннского дворца, и императрица попрощалась с ней. «Будьте так добры к французам, —