– В такие дни вы особенно… оживлены, – ответила она, слегка смутившись оттого, что это заметила.

– Я не приспособлен к праздности. Что бы там ни думал обо мне Сомерсет.

Он понизил голос, когда они приблизились к камину. Пытаясь собраться с силами, Элиза снова набрала в грудь воздуха, прежде чем присесть в реверансе. Она вытерпит общество леди Селуин с грацией и стойкостью.

«Грация и стойкость», – повторила она про себя, как молитву.

– Из вас получилась изумительная сорока, миледи! – язвительно проронила леди Селуин, окидывая взглядом черно-белый ансамбль Элизы.

– Да, конечно, именно сорокой я и хотела нарядиться, – раздраженно ответила Элиза, мгновенно забыв свои благие намерения. – Или чайкой.

– Ваше платье тоже недурно, леди Селуин, – резко заметила Маргарет. – У моей матери было очень похожее в прошлом сезоне.

Леди Каролина фыркнула, а леди Селуин покраснела.

– У вас глаз наметан, мисс Бальфур, – сказала она. – Впрочем, не думаю, что было бы правильно тратить новое платье на такое провинциальное событие.

– Подобная снисходительность воистину восхитительна, – не замедлила с ответом леди Каролина.

– Не думаю, что концерт в Бате когда-либо посещала столь высокочтимая публика! – вмешалась миссис Винкворт, подошедшая к компании позже и топтавшаяся за спинами.

Как и во время званого ужина у Элизы, было очевидно, что столкновение настолько неподходящих друг другу людей закончится бедствием. Но, в отличие от того случая, сейчас Элиза не считала себя обязанной предотвращать неизбежное.

– На сегодняшний концерт действительно пришло много зрителей, не припомню столько, – заметила леди Хёрли, окидывая взглядом зал.

– Могу предположить, что в этом нам следует обвинить Мелвилла, – вмешался Сомерсет. – Толпа молодых дам, желающих получить его автограф, растет день ото дня.

– Мой дорогой Сомерсет, я готов взять на себя вину за дам, – сказал Мелвилл, – но могу вас заверить, джентльмены здесь не ради меня.

Он повернулся, чтобы устремить многозначительный взгляд на Элизу, которая не залилась краской только благодаря усилию воли.

– И кого бы вы могли иметь в виду, Мелвилл? – поинтересовалась леди Селуин.

– Позвольте мне вас просветить, миледи, – ответил тот. – Бат стремительно заполняется джентльменами, желающими сосредоточить свое внимание на нашей леди Сомерсет. Как только она отбросит прочь вдовьи одежды, город подвергнется осаде.

Проиграв битву с собой, Элиза покраснела, а Мелвилл улыбнулся, словно он, наоборот, одержал победу.

– Возможно, если бы я была моложе, – возразила Элиза, – но я уже старая карга.

Это заявление было встречено недовольными восклицаниями.

– Никуда не годится! – с жаром воспротивился мистер Флетчер.

– С моей точки зрения, вы еще зеленая девчонка, – решительно заявила леди Хёрли.

– То-то мне показалось, что из вас песок сыплется, – сказала леди Каролина, притворившись, что рассматривает пол возле ног Элизы.

– Вы все очень добры, – рассмеявшись, сказала Элиза совершенно искренне.

За десять лет союза с человеком, более склонным к возмущению, чем к восхищению, у нее было мало поводов считать себя желанной. Но с такими друзьями она начала понемногу расправлять плечи.

– Это не доброта, а прозорливость, – сказал Мелвилл и взглянул на Сомерсета. – Поскольку отец леди Сомерсет здесь отсутствует, роль стража возьмете на себя вы, милорд?

Лицо Сомерсета застыло.

– Я не нуждаюсь в страже, – торопливо вставила Элиза.

– И я не смог бы исполнить эту роль, даже если бы захотел, – добавил Сомерсет. – Это мой последний вечер в Бате.

Разумеется, Элиза, считавшая дни с растущим смятением, это знала, но вопреки здравому смыслу восприняла его слова как удар.

– Вы уезжаете? – жалобно спросил Мелвилл, прижимая руки к груди. – Но мы ведь только-только начали узнавать друг друга!

– Есть кое-какие срочные вопросы, которые требуют моего присутствия в Харфилде, – сказал Сомерсет, обращаясь ко всем и пропустив мимо ушей замечание Мелвилла. – И поскольку я завершил дела с мистером Уолкотом…

– Вы наконец окончили школу для графов? – перебил его Мелвилл. – Знаете, Сомерсет, я немного обижен, что вы не обратились за наставлениями ко мне.

– Неужели? – ровно спросил тот.

– Воистину. Осмелюсь предположить, что, будучи графом уже пять лет, я немного разбираюсь в этих материях.

– И с какой стати, – ощетинился Сомерсет, – я должен выслушивать советы от джентльмена, который вряд ли знает даже размеры своего поместья?

Леди Хёрли и мистер Флетчер ахнули, услышав это оскорбление, а лицо леди Селуин исказила злорадная ухмылка.

Мелвилл лишь улыбнулся и проронил:

– Двенадцать тысяч акров. Размеры моего поместья.

– И какая культура главная из тех, что там выращивают? – требовательно спросил Сомерсет.

– О, экзамен! – возликовал Мелвилл. – Изумительно. Турнепс, милорд, мой ответ – турнепс.

Сомерсет смерил его гневным взглядом, словно заподозрил, что противник назвал первое растение, пришедшее ему в голову.

– Вы практикуете четырехпольную систему, я полагаю?

– Конечно.

– И каково ваше мнение о сеялке Джетро Талла?[15]

– Боже правый, старина, у меня ее нет! Я сдаюсь. Могу я предложить вам бушель турнепса в качестве приза?

Все рассмеялись, но у Сомерсета, все еще красного от гнева, был такой вид, словно ему хотелось ударить Мелвилла.

Миссис Винкворт попыталась обратить на себя внимание баронессы:

– Леди Селуин, вы по-прежнему размышляете, не привезти ли дочь в Бат?

– Нет, в итоге мы решили от этого отказаться, – ответила та. – Если уж на то пошло, я склонна считать, что Энни слишком уверена в себе, а значит…

Элиза непроизвольно сделала крохотный шаг назад, чтобы не слушать дальнейшее. Покрутила кольцо на правой руке и принялась возиться с застежкой браслета (что-то с ней было не так), пока под ее нервными пальцами защелка не расстегнулась. Элиза попыталась удержать браслет, он соскользнул с запястья, но не ударился об пол – его подхватил Мелвилл.

– Спасибо, – шепнула Элиза, принимая украшение.

– Помочь вам с застежкой? – тихо спросил Мелвилл, и они немного отодвинулись от всей компании.

– Я сама, – ответила Элиза.

Прикосновение его пальцев к ее запястью было бы жестом слишком интимным.

– Может, подержите мой веер?..

– Как вам угодно, – сказал Мелвилл, протягивая руку.

Элиза надела браслет на запястье. По виду совершенно не обеспокоенный задержкой, Мелвилл задумчиво осмотрел веер – творение из шелка и кружева, скрепленное тонкими полосками из панциря черепахи. Самая дорогая покупка Элизы.

– Хотелось бы мне, чтобы в моду вошли веера для джентльменов, – сказал он. – Очень полезный предмет.

– Вы так думаете? – отсутствующе спросила Элиза, возясь с застежкой.

Почти готово.

– О да, какой выразительности можно достичь! Вот, например.

Мелвилл развернул веер, поднес к лицу, оставив на виду только глаза – темные, смеющиеся:

– Смотрите, сейчас я робею.

– Вижу, – откликнулась Элиза с мимолетной улыбкой и вернулась к застежке.

Готово!

Она подняла голову. Мелвилл переложил веер в левую руку и ненадолго поднес к шее.

– А теперь? – тихо спросил он.

Элиза вытянула