позднее), а это чревато множеством неприятностей. Живорождение, а

точнее, все то же живорождение плюс производство крупного, долгорастущего потомка, как мне кажется, могло облегчать развитие

таких специализированных, дробящих зубов, которые требовались для

осуществления мезозойской морской революции. Размалывание

панцирей и отрывание моллюсков от дна потребовали, как я только что

сказал, и мощной мускулатуры, способной к длительной и упорной

работе. Могучие мышцы и уже имеющееся живорождение сделали

тенденцию к теплокровности, возможно, еще более сильной. У

живности развиваются не только мышцы челюстей: недостаточно

размолоть раковину, надо ее отодрать от дна, а это задача для всего

организма. Постоянно работающие мышцы вырабатывают тепло и

позволяют лучше обогревать находящееся в утробе потомство и, соответственно, лучше ему развиваться, потомство рождается также с

мощными мышцами и может лучше пропахивать морское дно и

уничтожать всяких там аммонитов, а заодно лучше отапливать свое

потомство, и так далее.

Обладающие продвинутым метаболизмом и отчасти освоившие

птичий способ дыхания капские вараны ( Varanus exanthematicus), точнее взрослые особи этого вида, подозреваются в специализации по

питанию моллюсками (у них мощная мускулатура черепа, кости и

тупые зубы «давящего» типа, у детенышей же зубы острые, насекомоядные).

Так выходцы с континента поучаствовали в морской революции. Это

одна версия, как уже сказано, не вполне реалистичная, но у меня есть и

вторая, более реалистичная и интересная.

В этом случае все происходило отчасти наоборот. Есть морские

организмы, которые хоть и недолго, но все-таки могут поддерживать

температуру, ненамного, но все же превышающую температуру

окружающих вод, – крайне популярные сегодня у посетителей

японских ресторанов тунцы. Тунцы в массе своей также способны к

«самообогреву», специальная система сосудов им в этом помогает, но

главным образом тунец такой горячий именно потому, что он такой

быстрый, как, видимо, и сельдевые акулы. Они мезотермны именно

потому, что постоянно ведут скоростное преследование добычи, что и

разогревает их тушки, а вот рыбы-фильтраторы (даже такой гигант, как

китовая акула), которым особо торопиться некуда, остаются, насколько

мне известно, холоднокровными. Термические способности тунцов и

сельдевых акул впечатляют на фоне других рыб, но результат

несопоставим даже с теми скромными температурами, которые могут

поддерживать современные однопроходные. Так как морскими

«заврами» быстро обретается частичная теплокровность, то это

создает некоторую проблему – ту, что мы видим и сегодня. Вода все же

отлично проводит тепло, поэтому теплокровные существа хорошо его

в ней теряют, и чем они меньше, тем теплопотери идут интенсивнее.

Перед переселившимися в океан и уже стоящими на пути к

теплокровности персонажами, к тому же нацеленными на активную

охоту, стояла задача стать по возможности более крупными и хорошо

теплоизолированными, то есть остывать медленнее (что было полезно

и для потомства, вынашиваемого в организме). В том числе и

стремление к минимализации теплопотерь приводит к тому, что

сегодня морские млекопитающие такие крупнячки (ни китообразных, ни сирен, ни моржей, ни тюленей не заподозришь в недостатке массы).

Морские

млекопитающие

(точнее,

хищные

морские

млекопитающие), правда, как мы помним, жмутся поближе к полюсам, а в тропиках особо нечего страдать из-за охлаждения. Однако, как

показывает пример кашалота, на больших глубинах у всего теплого

есть преимущество перед всем холодным – попасть в зону холодных

вод можно, и не особо удаляясь от экватора, достаточно спуститься на

нужные глубины и быть там королем, если ты достаточно горяч, но за

это придется расплачиваться. Как минимум некоторые ихтиозавры

могли охотиться на больших глубинах – офтальмозавры

( Ophthalmosauridae) обладали глазами впечатляющего размера, что

прямо указывает на приспособленность к охоте в темноте (в том числе

и на глубине).

Здесь, однако, надо сделать серьезные оговорки: в мезозое не

существовало ни ледников, ни порождаемых ими придонных

холодных течений, и вода на глубинах была все-таки намного теплее, чем сегодня. К тому же теплые мелкие моря, частично покрывавшие

материки, были намного богаче глубин, и первым делом ящеры

осваивают именно их, но здесь они довольно быстро разбирают все

позиции главных хищников. Морские ящеры мезозоя сравнительно

быстро набирают массу, это облегчает жизнь взрослым. Однако

«тепловой вопрос» портит жизнь и детенышам моряков-первопроходцев: они тоже прекрасно теряют тепло. И так как они

прекрасно теряли тепло,