подогреваемые снаружи – экзотермные – животные оказывались

ничуть не менее активны, чем обогреваемые изнутри – эндотермные.

Как говорит реклама, «зачем платить больше». Млекопитающие и

динозавры, которые готовы были платить, проигрывали при освоении

морей своим экономным рептильным конкурентам.

И сегодня горяченькие хищники (что млекопитающие, что птицы) чувствуют себя отлично именно в холодных морях бореальных широт

и почти не присутствуют на экваторе и в тропиках. Исследование, проведенное Джоном Грейди и коллегами, недвусмысленно указывает, что млекопитающим и птицам лучше рыбачить там, где похолоднее[84].

Разнообразие хищных теплокровных неуклонно растет по мере того, как мы движемся от экватора к полюсам. Именно здесь теплокровные

получают наибольшее преимущество: ведь добыча здесь медленна и

нерасторопна (можно сказать, отморожена), а они-то теплы, шустры и

легко справляются с погоней (и наоборот – легко ускользнут от любого

неторопливого холоднокровного преследователя).

Есть, правда, очень яркие, но немногочисленные исключения. Это

галапагосские пингвины ( Spheniscus mendiculus) почти у экватора, дельфины, живущие вообще везде, куда только можно доплыть, кашалоты и, наконец, гавайские тюлени-монахи ( Monachus schauinslandi). Первый случай объясняется тем, что до Галапагосских

островов добирается антарктическое холодное течение, так что

пингвины хоть и живут почти у экватора, но находятся в комфортной

для них прохладе. Кашалоты добывают пропитание на очень больших

глубинах. Сегодня дно океана устилает психромосфера – зона крайне

холодных и плотных вод, образующихся в результате таяния ледников

Арктики и Антарктики. На глубине не только очень темно, но и очень-очень холодно. Гавайские тюлени-монахи, хоть и живут вдали от

холодных вод и глубоко не ныряют, а формально считаются

охотниками,

скорее

пробавляются

собирательством

–

едят

неторопливых придонных жителей. Ну и наконец, главное исключение

– дельфины, которые побеждают всех за счет своей исключительной

мозговитости. Из всего сказанного Грейди с коллегами делает

печальный вывод: если вы морское плотоядное и не дельфин, то жить

в теплых водах вам будет, скорее всего, не очень комфортно, значит, глобальное потепление должно сказаться на морских млекопитающих

и птицах самым печальным образом. Исследование мезозойской

морской вторичноводной фауны, однако, показывает, что не все так

апокалиптично – тепленькие заврики нормально плавают и не спешат

проигрывать конкуренцию всякой бессловесной рыбе.

Традиционно сделаю отступление. Как ни странно, и вполне

хладнокровные крупные морские хищники предпочитают держаться

не в богатых видами сообществах у экватора, а в более умеренных

широтах[85]. Не совсем понятно, с чем именно это связано. Возможно, хотя крупные хищники и не являются теплокровными, большой размер

позволяет им все-таки нагреваться во время погони и просто за счет

размеров дольше удерживать температуру и высокую активность, что

дает им некоторое преимущество перед мелкой и не такой активной в

холодных водах добычей. Но это просто допущение – может быть, причина в чем-то еще. Как бы то ни было, хотя крупные хищники с

пониженным температурным режимом не столь уж обильны у

экватора, своих теплых коллег они все равно теснят в воды еще более

холодные.

Как так сложилось, что мезозойские морские рептилоиды стали

столь удивительно похожими на современных плацентарных? Прежде

всего, живорождение сильно упрощает переход к жизни в воде: для

продолжения

рода

живородящему

организму

не

требуется

возвращаться на берег и подвергать себя и свое потомство опасности, неуклюже карабкаясь по камням и роясь в песочке. И сегодня

значительная часть морских змей живородящая, а тенденция к

живорождению есть и у сухопутных аспидов – именно в их группу

входят морские змеи.

Это живорождение, а дальше морским рептилиям пришлось

ускоряться, чтобы успешно охотиться, а это интенсифицировало

метаболизм, а его интенсификация уже сама по себе вела к лучшему

обогреву. Такова основная теория того, как водные ящеры доходили до

такой жизни. Но мне все-таки хочется еще немного пофантазировать

вокруг этой темы.

Хотя переход к живорождению совершался неоднократно и разными

организмами без каких-то заметных последствий для их

температурного

режима,

одна

из

теорий

происхождения

теплокровности связывает его с интенсификацией обмена веществ в

период размножения (это, правда, касается обретения теплокровности

наземными позвоночными). Не скажу, что это единственная и

основная причина, есть масса вариантов, более того, поскольку к

теплокровности пришли самые разные организмы, в том числе

некоторое время одна рыба – опах обыкновенный ( Lampris guttatus)[86].

Раньше же всех наземных организмов эндотермию освоили, видимо, стрекозы ( Meganisoptera), вернее, гигантские представители этого

отряда, да и живущие сегодня насекомые, хотя теплокровных среди

них нет, имеют довольно сложные системы терморегуляции,