– Тииль!

Сперва ничего не произошло, но постепенно воздух перед Рю начал формироваться в знакомую фигуру, окружающее пространство озарил нездешний белый свет, а довольный, слегка насмешливый голос произнес:

– Ты все-таки понял, что я был пра… – Дух осекся, заметив состояние Рю и лежащее рядом с ним мертвое тело.

– Тииль! Я… – Появление духа, родной души, принесло Рю небольшое облегчение. – Я убил его.

И, сказав это, юноша разрыдался. Он плакал и не мог успокоиться, как в глубоком детстве, когда слезы еще не считались недопустимыми для молодого наследника Омано.

– Я убил его! Я не хотел, но он… он…

– Ох, Рю, – вздохнул дух, опустился на холодную заснеженную землю рядом со своим подопечным и обнял его за плечи. Он молчал, но Рю все равно стало немного легче от его присутствия. Тело духа, как ни странно, источало тепло даже на таком морозе, и юноша вдруг почувствовал себя в безопасности, как когда-то давно в объятьях матери.

Когда юноша немного успокоился и слезы перестали неконтролируемо катиться по щекам, Тииль подал голос:

– Ты защищался. Он сделал свой выбор сам.

Рю кивнул, шмыгнув носом, и бросил быстрый взгляд на тело. Мороз делал свое дело, и губы убитого приобрели неприятный голубоватый оттенок, а на шее проступили ярко-синие вены. Зрелище заставило Рю поежиться, и он резко отвернулся от трупа.

– Я не понимаю, – пробормотал он, – зачем они напали?

– Они? Я думал, ты столкнулся с обычным грабителем. – Тииль чуть отодвинулся от Рю, но спиной юноша все еще чувствовал, что дух остается рядом.

Сбиваясь и время от времени беря паузу, чтобы восстановить срывающийся голос, Рю рассказал духу о том, что произошло. Тииль слушал внимательно и не перебивал, но было видно, что он удивлен не меньше Рю. Когда юноша закончил свой рассказ, в очередной раз содрогнувшись от воспоминания о своем первом убийстве, Тииль неожиданно поднялся с земли и направился к телу.

– Нужно обыскать его, возможно, на нем есть какие-то опознавательные знаки.

Рю вздрогнул, когда Тииль довольно бесцеремонно повернул тело на спину и начал ощупывать одежду мертвеца. Юноше все еще тяжело было смотреть на труп, который еще недавно был живым человеком, таким же, как он сам. Но теперь в голове юноши промелькнула другая мысль: если бы не его навыки и везение, на месте нападавшего легко мог быть он сам. Эта мысль заставила Рю поежиться, и он понял, как сильно замерз, сидя на промерзшей земле. Он с трудом поднялся и на ватных ногах сделал несколько шагов в сторону своих клинков.

От попытки все еще трясущимися руками убрать длинный меч в поясные ножны его отвлек довольный возглас Тииля:

– Что это тут у нас?!

Рю обернулся на духа, в очередной раз вздрогнув при виде мертвеца. Тииль держал в руке цепочку, на конце которой болтался крупный круглый медальон, который дух с интересом разглядывал. Тииль поднялся, попутно свободной рукой закрыв покойнику глаза, и подошел к Рю, все еще держа перед глазами подвеску.

– Тебе это о чем-то говорит? – поинтересовался он, протягивая юноше руку с медальоном.

Рю, наконец совладав с мечом, взял медальон в руку. Он представлял из себя медный диск с выгравированным на нем рисунком. Распахнутые ворота, окруженные кольцом из незнакомых юноше рун. А на обратной стороне – строчка на языке, напоминающем древнеальбийский, смысл которой Рю тоже не мог понять. Он отпустил подвеску и покачал головой:

– Нет.

А затем наклонился к короткому мечу, но тут же одернул руку, когда пальцы коснулись еще не до конца замерзшей крови, покрывающей клинок от острия до рукояти.

– Дай-ка я, – заботливо предложил Тииль и, отдав юноше медальон, поднял с земли клинок.

Дух пару раз замахнулся им, стряхивая подмерзшую кровь, и Рю не смог не отметить, как уверенно и профессионально он держит клинок. После Тииль как ни в чем не бывало протер меч полой своего длинного одеяния, не жалея его. На снежно-белом материале оставались мерзкие ржаво-красные разводы, но духа это совершенно не волновало. Он тщательно отполировал лезвие, чтобы на нем не осталось ни следа крови, а закончив, набрал полную пригоршню снега и почистил им обмотку рукояти. Когда на клинке не осталось ни следа совершенного преступления, дух с мягкой улыбкой протянул меч Рю. Юноша с благодарностью принял клинок и убрал его в набедренные ножны. Тяжесть мечей немного успокаивала его, давая ощущение безопасности.

Он снова бросил взгляд на убитого им человека. Лежа на спине с закрытыми глазами, он выглядел неожиданно умиротворенным, хотя цвет его лица и набухшие вены давали понять, что этот человек вовсе не спит.

– Нужно похоронить его, как положено в Церкви заветов… – пробормотал юноша.

– Не глупи, земля давно промерзла, а у тебя даже нет лопаты. Оставим его здесь, может, его заберет товарищ.

Рю рассеянно кивнул, не в силах принимать какие-то решения.

– Тебе лучше вернуться на постоялый двор. – Тииль легко обнял юношу за плечи и повел прочь из злополучной рощи.

Глава IX

Когда Рю вошел в общий зал таверны, сидящий там Ганс было замахал ему рукой, но, увидев выражение лица юноши, остановился и уставился в свою кружку пива. Тииль вынужден был развоплотиться, когда они приблизились к селу, но Рю все еще чувствовал его присутствие, и от этого становилось немного легче. Юноша быстрым шагом преодолел общие помещения, стараясь не привлекать излишнего внимания, и, войдя в свою комнату, рухнул лицом вниз на узкую жесткую кровать. Произошедшее полностью истощило его и эмоционально, и физически, и он не смог найти в себе сил даже на то, чтобы снять сапоги или ножны с клинками. Не прошло и пары минут, как Рю погрузился в тяжелый беспокойный сон.

Ему снова снился тот же кошмар. Тьма обволакивала со всех сторон, ее маленькие ручки касались голой кожи, заставляя холод разливаться по телу, а конечности – неметь. Вдруг сквозь нее проступило что-то бледно-белое, сперва маленькая точка, но она все росла и росла, пока не превратилась в лицо. Лицо мертвеца, огромными серыми глазами глядящее ему прямо в душу.

Мертвые синие губы открылись и прошептали до боли знакомым голосом:

– Рю…

Юноша попытался закрыть глаза, отвернуться, но ничего не вышло. Что бы он ни делал, остекленевшие глаза смотрели прямо на него, а мертвый рот продолжал как заведенный повторять его имя:

– Рю. Рю. Рю.

– Рю! –