– Откуда вы все это знаете?

– Лучше скажите: почему вы ничего об этом не знаете?

Старший следователь Хоскинс не сразу нашелся с ответом.

– Вы должны дать официальные показания, – наконец произнес он.

– Разумеется. А потом вы сами сможете решить, что делать с полученной информацией.

Джудит подчеркнуто вежливо улыбнулась, давая Хоскинсу понять, что на этом их разговор закончен. Подойдя к дому, она увидела припаркованный у въезда «ягуар» и поспешила зайти внутрь, желая поскорее узнать, кто же приехал в Белый коттедж, пока она разговаривала с полицией.

Дженни и Сьюзи сидели на кухне, а компанию им составлял Эндрю Хасселби.

– Добрый день, миссис Поттс.

– Пожалуйста, зовите меня Джудит. Что вы здесь делаете?

– Дженни сообщила мне о новостях.

– Эндрю говорит, что завещание недействительно, – сказала Дженни.

– Мне очень жаль, – печально кивнул он, – но таков закон.

– Но это ведь желание Питера! – всхлипнула Дженни.

– Мы не знаем этого наверняка.

– Знаем! Он подписал завещание, поставил на нем дату! Оно написано его почерком. Он оставил все мне! Я должна получить его деньги. Я хочу получить его деньги!

– Но есть и другое объяснение. Возможно, он написал завещание, как вы и говорите, но затем передумал и разорвал его в клочья.

– И спрятал в компостной яме? – спросила Сьюзи.

– Верно, – согласилась Джудит. – Почему он просто не выкинул его в мусор?

– К сожалению, мы никогда не узнаем ответа на этот вопрос, – сказал Эндрю. – Но, согласно закону, разорванное завещание не имеет юридической силы. Просто не имеет. Как юрист я не могу сказать вам ничего другого. Мне очень жаль. А могу ли я кое-что спросить? В завещании, которое вы нашли, упоминаются другие наследники?

– Он все оставил мне! – крикнула Дженни.

Ее явно больше не заботило, что подумают о ней окружающие.

– О чем вы говорите? – спросила Джудит.

– Мне хотелось бы знать, оставил ли он что-то Крису Шеферду.

– С чего бы он стал оставлять что-то своему садовнику?

– Когда мы подписывали завещание в качестве свидетелей, Крис спросил Питера, выполнил ли тот свое обещание. Сэр Питер уверил его, что всё в порядке, и звучало это так, словно он обещал оставить ему что-то. Но как я позже объяснил Питеру, завещание будет считаться недействительным, если среди наследников он упомянул Криса.

– Почему?

– Человек не имеет права выступать свидетелем в завещании, если он упомянут в нем в качестве наследника.

– В этом есть некий смысл, – сказала Сьюзи.

– Но Питер заверил меня, что он просто слегка приукрасил действительность, чтобы Крис подписал завещание, а на самом деле он ему ничего не оставил. Если честно, сэр Питер говорил весьма пренебрежительно. «С чего бы мне оставлять деньги своему садовнику?» – так он мне сказал. У Питера имелась весьма неприглядная черта: порой он вел себя как сноб. Думаю, мне просто любопытно, что же все-таки произошло между ними на самом деле.

– Подождите, – сказала Джудит, едва успевая угнаться за собственными мыслями. – Крис думал, что сэр Питер включил его в завещание?

– Сэр Питер так ему сказал.

– Но если бы Крис нашел завещание, – подхватила Сьюзи, – то он бы понял, что сэр Питер наврал ему. Тогда Крис мог порвать завещание и спрятать его в компостной яме – ну конечно, он бы выбрал компостную яму, он же садовник, – а потом за день до свадьбы мог зайти в кабинет сэра Питера и убить его!

Эндрю нахмурился.

– Что такое? – спросила Бекс.

– Это возможно. Вот только Крис уже много недель знал, что ничего не получит от сэра Питера. Я все рассказал ему в тот день, когда мы подписали завещание. Я как раз собирался обратно в город, а Крис вышел в сад. Тогда я во всем ему признался. Это был правильный поступок – юристы всегда должны поступать правильно, даже если зачастую это непросто. В будущем это в любом случае окупится. Но я ясно дал Крису понять, что, несмотря на заверения сэра Питера, из завещания он ничего не получит. Должен признаться, он пришел в неистовство.

– Что, простите? – сказала Сьюзи.

– Он разозлился, – пояснил Эндрю. – Даже хотел вернуться в дом и потребовать от Питера объяснений, но я его остановил.

Женщины переглянулись. Почему Крис умолчал об этом происшествии во время их встречи в пабе?

– Да какая разница, знал он или не знал? – спросила Дженни. – Ему ничего не досталось, а мне досталось все, вот что важно. Вся собственность Питера должна принадлежать мне!

– Но это невозможно, – грустно покачал головой Эндрю. – Единственное нетронутое завещание сэра Питера хранится у меня, и в нем Тристрам назван единственным наследником. Мне жаль.

– Но не может же он унаследовать все?

– Боюсь, так и есть.

– Дом? Деньги?

Эндрю ничего не ответил. Большего подтверждения Дженни и не требовалось. Она развернулась и вышла из комнаты.

– Как печально вышло, – грустно сказал Эндрю. – Думаю, Дженни как никогда нужна поддержка друзей.

– Когда Тристрам получит свое наследство? – спросила Джудит.

– На оформление всех необходимых документов с момента смерти наследодателя дается год. Я сделаю все возможное, чтобы подать заявление на триста шестьдесят пятый день.

Еще раз грустно улыбнувшись женщинам, Эндрю вышел из комнаты.

– Какой кошмар, – вздохнула Бекс. – Дженни должна была все унаследовать. Так хотел сэр Питер.

– Но почему он солгал Крису Шеферду? – спросила Сьюзи. – Почему не попросил кого-нибудь другого подписать завещание?

– Потому что он типичный представитель английской знати? – предположила Джудит. – Он богат, образован и ничего не воспринимает всерьез, ведь ничто не может ему по-настоящему навредить. Богатство служит таким людям броней от собственных ошибок.

– Они навеки остаются детьми, – сказала Сьюзи.

– Точно. Поэтому они скажут все, что от них хотят слышать. Мы с вами считаем их лжецами, но, по собственному мнению, они просто пытаются всех осчастливить и действительно ведут себя как дети. Если говорить прямо, то сэр Питер был лжецом. Он лгал своей жене, когда изменял ей. И он солгал своему садовнику, пообещав оставить ему деньги, хотя не намеревался это обещание выполнять. Но вот что мне хотелось бы знать: почему он ничего не оставил Розанне в новом завещании?

– Вы правы, – сказала Бекс. – Довольно странное решение. Но теперь это не имеет значения, ведь Розанне так и не удалось взломать сейф в комнате отца. Она не видела нового завещания. Иначе у нее не было бы причин прятаться в шкафу в спальне отца, пока его кто-то убивал в кабинете.

– Но почему он даже не подумал включить ее в наследство? – снова спросила Джудит.

– Не знаю, – ответила Сьюзи. – Может, он сошел с ума или они тогда в очередной раз поссорились? Помните, Дженни рассказала нам об их спорах, а леди Бейли все подтвердила? Она даже сказала, что переживает, как бы все не закончилось кровопролитием.

– Но, по словам Дженни, они никогда не переходили на личности, – возразила Бекс, – спорили только о бизнесе.

– Невозможно ссориться, не переходя на личности, – отозвалась Сьюзи. – К тому же все говорили нам, насколько сэр Питер любил драматизировать. А от всей этой истории с новым завещанием так и веет драмой. Он оставил все имущество своей девушке. Обвинил собственного сына в убийстве. Смотрите, – воскликнула Сьюзи, внезапно приободрившись. – Сэр Питер обвинил сына в убийстве, так почему бы нам просто не согласиться с ним? Тристрам и есть убийца! Что тут сложного?

– Но он не может быть убийцей, – возразила Бекс. – Он стоял прямо напротив нас, когда умер его отец.

– А вдруг Дженни права? – продолжила Сьюзи. – Вдруг сэр Питер не был мертв, когда мы нашли его тело? Тогда Тристрам мог бы проскользнуть обратно в комнату и прикончить его, ударив каким-нибудь тяжелым лабораторным аппаратом.

– Не знаю, – сказала Джудит. – Тогда получалось бы, что сэр Питер довольно долго лежал на полу, истекая кровью. Думаю, во время вскрытия патологоанатом должен был это заметить. Если честно, я готова поспорить на то, что Тристраму помогал некий загадочный сообщник, который убил сэра Питера. Иначе слишком уж