Всего же в результате инцидента 1 офицер погиб, 2 унтер-офицера погибли и один тяжело ранен, 5 рядовых погибли, 2 ранены и один пропал без вести.

Прошу прислать группу экспертов КриПо, для проведения расследования происшествия.

23 июля 1941

Командир Зондеркоманды 7b штурмбаннфюрер СС Гюнтер Рауш.

Глава 9

Москва, улица Дзержинского, дом 2. 22.07.1941, 21:30

…. — уже две недели, как создана ваша Особая группа, товарищ Судоплатов, — голос говорившего звучал раздражённо, — и какими результатами вы можете похвастаться? Положение на фронтах очень тяжелое, сами знаете. Понимаю, что сил и средств у вас не столько, сколько хотелось бы, но результаты нужны уже сейчас.

— Товарищ Генеральный комиссар, мы делаем всё возможное…

— Ну, и какими резултатамы вы можэте похвастаться? — акцент в речи наркома стал явственнее.

Начальник Особой группы на секунду замолчал, но потом, видимо приняв какое-то важное решение, продолжил:

— Одной из наших групп в результате нескольких диверсий удалось существенно задержать переброску вражеских подкреплений на Западном направлении…

— Товарыщ Судоплатов, — голос Берии несколько смягчился, — будьте конкретнее. Все эти общие слова — «существенно», «сильно» — давайте оставим для председателей колхозов. Вы же военный человек.

— Данные пока уточняются, товарищ Генеральный комиссар, но, по предварительным сведениям, на неделю задержана переброска трёх-четырёх пехотных дивизий в район Смоленска, и севернее Минска из-за заторов практически остановлено движение колонн снабжения на восток… — нарком молча слушал. Ободренный, старший майор продолжил: — Также группой собраны и переданы в Центр весьма важные сведения оперативного и тактического характера.

— Ну вот, а вы говорите, что нет успехов! Сведения подтверждены?

— Идёт проверка, но часть уже подтверждена из других источников.

— Хорошо. Кто командир группы?

Судоплатов замялся.

— Смелее, что вы как красна дэвица мнётесь? — в голосе Берии снова проступило раздражение.

— Мы не знаем, товарищ Генеральный комиссар.

***

… Немец сам себя выдал. Запахом. То ли ветер в нашу сторону подул, а может, это у меня обоняние за последние пару недель улучшилось, но, когда мы с Дымовым осторожно пробирались через густой лес, обходя позиции немецкой засады, я внезапно учуял запах фекалий. Человеческих. Подняв согнутую в локте руку, подал Алексею сигнал. Он присел и принялся сторожко вертеть головой по сторонам. Я же начал медленно поворачивать голову из стороны в сторону, глубоко дыша через нос.

«Почудилось или нет? От деревни запах долететь не может — тут добрых полкилометра, да и до немцев метров двести, не меньше… Значит — это где-то рядом. Неужели кто-то сильно брезгливый так далеко по естественной надобности отошёл?» Охотничий инстинкт внезапно пересилил чувство самосохранения, да и наш удачный побег прибавил пару пунктов к моей самооценке.

… А ведь от горящего дома мы еле уползли, хорошо, что немцы, шедшие на подмогу со стороны поля, услышав взрыв и увидев разгорающийся пожар, решили, что спешить уже никуда не надо и сгрудились во дворе дома с НП. А ведь крапива, в которой мы прятались, от жара уже пожухла! Ещё немного — и мы бы лежали меж сухих стеблей и сморщившихся листьев, готовых вспыхнуть от прилетевшего с пожарища уголька, а то и просто от раскалённого воздуха. Но всё сложилось для нас удачно, и, после пяти минут «коленно-локтевого галопа», как я назвал про себя этот способ перемещения, мы уже были за три дома от исходной точки.

В изнеможении раскинувшись под густым кустом черной смородины, мы с Зельцем перевели дух.

— Ну, Антон, поздравляю! — несмотря на хриплое дыхание, Лёшка улыбался во все тридцать два зуба.

— С чем? — оптимизма товарища я не разделял.

— Ну… ведь немцев сколько накрошили! И живы!

— Будь они чуть менее лопушистыми — хрен бы мы вырвались! — экономя дыхание, сквозь зубы ответил я ему. — А засаду они очень грамотно поставили. Если бы я провод с л у ч а й н о не заметил, и мы бы подготовиться не успели — могли и головы сложить.

Улыбка сползла с лица Дымова:

— Ты хочешь сказать, что нам просто повезло?

— Ну, и умения выкручиваться из проблем я не отрицаю… — протянул я. — Ладно, потом поговорим… Документы твои при тебе? — кивок в ответ.

— Ты отдохнул? — ещё один кивок.

— Тогда — вперёд, а то Люк там извёлся, пожалуй…

… И лесную засаду мы засекли издалека. Потому что знали, где искать. Интересно, что первым пулемётный ствол, торчавший из-под корней кривой сосны засёк не я, а ползший вторым Дымов. Он, дотронулся до моего плеча и, молча, показал рукой в нужном направлении. Конечно, учитывая, что часть немцев ломанулась штурмовать дом и обеспечивать ближнее оцепление, в лесу их оставалось немного, но рисковать не стоило. И мы обошли место возможной засады по широкой дуге.

Все эти воспоминания всплыли в моей голове, пока я принюхивался, ловя не самый приятный на свете запах. Наконец, я засёк засранца в секторе между «девятью» и «десятью» и взмахом руки подозвал Зельца:

— Немец до ветру отошёл. От нас метрах в двадцати, — прошептал я, приблизив лицо к лицу товарища. — Вон там! — и я рукой показал направление.

Зельц встрепенулся и изобразил пантомиму о том, что, дескать, он готов взять на себя нелёгкое дело захвата врага. Я в том же стиле ответил, что и сам справлюсь.

…«Эк тебя, болезный, прихватило! — подумал я, разглядывая из кустов сидящего в «позе орла» эсэсмана. — Молочка сырого попил, что ли?». Судя по всему, этот ганс заседал тут минут двадцать, никак не меньше!

«Так, если я не потерял ориентировку — этот деятель сейчас сидит как раз между мной и засадой и, соответственно, у меня есть два варианта: налететь со спины, пока он занят своим «грязным делом», или устроить