Через несколько дней Джакомо Дурандо доложил королю, что правительство, состоявшее из консерваторов, будет выступать против войны с Россией. Для короля, желавшего поучаствовать в Крымской войне, это был серьезный удар. Кроме того, Дурандо предупредил монарха, что новое правительство не может гарантировать внутренний порядок в государстве.

Между тем 2 мая Кавур предостерег короля, что потакание Святому престолу и формирование правого правительства поставит крест на развитии Пьемонта, конституционных институтах и итальянской политике Сардинии в целом. 3 мая Джакомо Дурандо отказался от дальнейших усилий по формированию нового правительства, поскольку считал предложения Калабиана неприемлемыми, а попытки их изменить оказались безуспешными.

Виктор Эммануил II оказался в безвыходной ситуации. Он не мог больше ни на кого опереться. Не просить же, в самом деле, радикала Брофферио возглавить кабинет министров. А возвратиться к абсолютистскому правлению и отказаться от конституционных институтов уже не представлялось возможным. На следующий день король призвал к себе Кавура и попросил сформировать правительство.

Кавур принял предложение монарха, но при этом согласился на компромисс по закону о церковном имуществе, в соответствии с которым всем обездоленным монахам и монахиням позволялось получать жилье и пожизненную пенсию. «Таким образом, — подчеркивает Смит, — финансовые выгоды от этого законопроекта оказались меньше, чем он надеялся, но его повторное назначение, тем не менее, стало большой политической победой»[229].

4 мая появилось правительство Пьемонта в составе: премьер-министр — Кавур; министр иностранных дел — Кавур (с 31 мая 1855-го по 5 мая 1856 года — Луиджи Чибрарио, с 5 мая 1856-го по 19 июля 1859 года — Кавур); министр внутренних дел — Урбано Раттацци (с 15 января 1858-го по 19 июля 1859 года — Кавур); министр по делам юстиции и церковным вопросам — Урбано Раттацци (с середины мая 1855-го по 19 июля 1859 года — Джованни Де Фореста); военный министр — Джакомо Дурандо (с 1856-го по апрель 1859 года — Альфонсо Ламармора, с апреля 1859-го по 19 июля 1859 года — Кавур); министр финансов — Кавур (с 15 января 1858-го по 19 июля 1859 года — Джованни Ланца); министр труда — Пьетро Палеокапа (с 19 ноября 1857-го по 19 июля 1859 года — Бартоломео Бона); министр образования — Луиджи Чибрарио (с 31 мая 1855-го по 18 октября 1858 года — Джованни Ланца, с 18 октября 1858-го по 19 июля 1859 года — Карло Кадорна); министр без портфеля — Пьетро Палеокапа (с 19 ноября 1857-го по 19 июля 1859 года).

5 мая в Сенате возобновился процесс рассмотрения законопроекта. Вскоре был выработан вариант документа, устроивший правительство и сенаторов. 22 мая верхняя палата одобрила законопроект 53 голосами против 42 и направила его в палату депутатов, которая также одобрила этот документ. 29 мая 1855 года закон[230] был подписан Виктором Эммануилом II. Ватикан был взбешен. 26 июля 1855 года папа Пий IX объявил об отлучении от церкви всех, кто поддержал или проголосовал за законопроект.

Ценой огромных усилий Пьемонт преодолел политический кризис, вырываясь одновременно из пут церкви и превращаясь в государство западноевропейского образца. В значительной степени благодаря Кавуру, членам его правительства и сторонникам. События последних шести месяцев, или, как их назвали, «Калабиана-кризис», имели огромное значение. Они показали, что Кавур завоевал репутацию наиболее известного и популярного в обществе политика и государственного деятеля, ясно видел цель, обладал чувством предвидения, умел бороться и держать удар и был готов к компромиссам.

В общественно-политическом смысле в Сардинском королевстве также произошли кардинальные изменения: крайне левые и правые политические идеи больше не имели массовой поддержки; структурно левые и правые политики больше не могли консолидироваться; церковники, аристократы и монархисты больше не могли объединяться на общей платформе; формирование правительства происходило на основе парламентского большинства; конституционные институты получили дополнительное развитие.

Укрепление позиций Камилло ди Кавура и его сторонников внутри государства стало залогом усиления влияния Пьемонта на международную политику, которая вступила в фазу быстрых изменений, неминуемо влекших перемены на Апеннинском полуострове.

Глава 8. Крымская война. Конгресс в Париже

«Я взял на себя огромную ответственность. Неважно! Что бы ни случилось, совесть подсказывает мне, что я выполнил священный долг».

Кавур, 1855

Со второй половины 1840-х годов внимание дипломатов европейских государств все больше сосредоточивалось на «восточном вопросе», в общем плане символизировавшем борьбу между католической и православной общинами Иерусалима за обладание привилегиями в Святых местах. Поскольку Восточное Средиземноморье было важнейшим регионом, в котором издавна сталкивались геополитические интересы великих держав, то за спинами монахов, ожесточенно оспаривавших ключи к главному входу в базилику Рождества Христова в Вифлееме, ясно просматривались силуэты того или иного государства.

Франция считала себя покровителем католического братства в Палестине и требовала для нее все права на Святую землю.

Россия, покровительствовавшая православным, требовала аналогичных прав на Палестину для православного братства. За несколько десятилетий церковные и политические споры сплелись в тугой узел проблем. Гордый и самоуверенный царь Николай I считал Османскую империю «больным человеком Европы» и намеревался распространить свою опеку над всеми православными соседнего государства, численность которых достигала трети населения[231], и включить в состав России турецкие территории (прежде всего Константинополь, проливы Босфор и Дарданеллы, дунайские земли) в случае распада государства Османов.

Планам российского императора, кроме Франции, противодействовали Британская империя, оберегавшая пути в Индию и не желавшая усиления России в бассейне Средиземного моря и Малой Азии, Австрийская империя, стремившаяся к территориальному расширению и увеличению влияния на Балканах, и Королевство Пруссия, пытавшееся не выпасть из обоймы великих держав и раздраженное российской поддержкой Дании в вопросе Шлезвига-Гольштейна[232], а также приверженностью Петербурга союзу с Веной.

«Восточный вопрос» то ярко вспыхивал в повестке переговоров европейских дипломатов, то отходил на второй план, оттесняемый более насущными проблемами. Особую остроту дискуссия получила с момента избрания Луи Наполеона президентом Франции, а позже — объявления государства Второй империей, а президента — Наполеоном III. Весомый вклад во внутриполитические победы Наполеона III внесли французские католики, поэтому отстаивание их мнения стало одной из приоритетных задач нового императора французов.

Николай I долго не желал признавать Наполеона III, и даже форма обращения к нему не соответствовала общепринятой между монархами. Глава Франции всеми силами стремился освободиться от Венской системы, которую ревностно оберегал Николай I. Неудачный поход Наполеона I в Россию в 1812 году и, как следствие, последовавшее его падение были еще одним фактором для нелюбви императора французов к Российскому государству.

Николай I упорно игнорировал Францию, которая представляла опасность в «восточном вопросе» и