У нас обоих был интересные черты характера: когда мне что-то не нравилось, я плакала, а Дэниел молчал. Мы, как волна, стачивали друг друга, учились слушать и слышать.

Мы много гуляли. Дэниел заваливал меня дорогими подарками. А я делала для него собственноручно всякие мелочи. Он учил меня танцевать. А я его есть руками. Потому что так было вкуснее.

Я перестала быть такой неловкой. А как иначе, вместе с Дэниелом ко мне пришла и ответственность за будущие решения. Теперь я уже должна была учиться правильно есть, сидеть и соблюдать правила этикета. Наши отношения накладывали обязательства на меня, а я не хотела становиться обузой или позором для Дэниела.

Несколько месяцев я уже ничего не роняю, наверное, помогли танцы с Дэниелом. Хотя может меня мотивировал наш спор. Я поспорила, что больше не буду падать, а Дэниел потребовал желание, если проспорю.

Танцы, во время которых он не раз и не два говорил, что касания ко мне сводят его с ума. И я понимала. Что ему нужно и даже была готова. Но вот только он не брал.

Дэниел говорил, что я для него намного больше, чем все остальные девушки, и он готов ждать, пока мы точно не поймем, что останемся вместе.

Я поняла это с первой встречи, но все ждала, когда решится Дэниел. В одну из наших встреч и ночевок, когда мы просто лежали обнявшись, он спросил, как скоро я буду готова выйти за него замуж.

А я ответила, что жду, когда он будет готов меня замуж позвать. Свадьбу назначили через неделю и то потому, что я просила Дэниела хоть немного отсрочить.

За несколько месяцев мы стали единым целым, стали понимать друг друга с полуслова. Мы изменились, повзрослели, но остались теми же.

Дэниел ради меня приютил нескольких бездомных кошек и собак. Он сделал для меня прудик, на который прилетали уточки, и я могла их кормить.

Он любил меня такой и даже говорил, что скучает по тому, как я постоянно что-то роняла. Это он, конечно, шутил. Я ведь тоже говорю, что скучаю по тем временам, когда он постоянно ворчал и назвал меня Лесей.

В церкви я посмотрела на Виолу и Дастина, она стояла чуть круглившаяся. И неудивительно, ведь ей занялась сама тетя дядина невеста Хэлена.

Их свадьба тоже должна была скоро состоятся. Хэлена была очень хорошей и доброй женщиной, и я была рада, что она была невестой Мариуса, столь похожего на Дэниела.

Оба молчаливые и постоянно выглядящие надменно. Я видела и Джину с Адамом, и Дэйрона, который стоял средь гостей, но смотрел не на меня, а на Николь. Его глаза всегда горели.

Здесь были все те, кто умел любить, те, на кого мы с Дэниелом старались ровняться.

Потом я повернула голову на того, кто смотрел только на меня. На Дэниела. Его глаза горели, он явно переживал. Я ведь и свадьбу задержала, поэтом поспешила к своему жениху, и чуть не споткнулась, запутавшись в подоле платья.

— О-о-о, Лисса, — с возбуждением произнес он. — Я так люблю тебя ловить.

— Но я не упала, — буркнула я.

— Но была к этому близка.

— Но не упала, — прошептала я.

Дэниел хмыкнул. Жрец начал свою монотонную речь. Но я его пратически не слышала. Передо мной был Дэниел, я могла смотреть на него часами. И он на меня тоже. Когда мы так смотрели друг на друга вокруг нас словно все исчезало и преставало иметь смыл, когда он брал меня за руку.

Знала, что впереди меня еще ждет много испытаний, ведь теперь должна была стать герцогиней, а я представления не имела, что они делают.

Но была готова на все. Главное, чтобы быть с Дэниелом рядом. И он тоже был готов на все. Даже терпеть кучу кошек и собак у себя дома.

Когда жрец закончил свою речь, Дэниел тут же прижал меня и поцеловал.

Вот так закончилась история одной нелепой служанки и началась новая — счастливой и любимой герцогини.