Уверенной рукой хозяин направил жало громадной осы к набухшему клитору, который розоватой жемчужинкой проглядывал меж смуглых губок.

Разнежившаяся рабыня не ожидала такой внезапной острой боли. Истошный визг ударил мужчин по ушам. Удивительно, как много крика оказалось в этом небольшом тельце.

Пульсирующая струйка мочи взлетела дугой и расплескалась у самых ног плененного гиганта.

Девчушка набрала воздуха и заорала снова. Боль сейчас расходились от места укуса во все стороны, кожа живота и бедер покраснела, как исхлестанная. Невольница бешено и безнадёжно билась в оковах. Когда она набрала воздуха в третий раз, краснота добралась до шеи, срамные губки предельно набухли и вывернулись, обнажая пунцово-алое нутро и выступившую наружу девичью преграду. Ужаленный секель выступил наружу из разошедшихся складок и торчал, как детский мизинец, на целый ноготь.

Невольница продолжала кричать и стонать, а мужчины – оба с напряженными торчащими членами – уставились глаза в глаза.

- Что, друг мой, вижу тебе тоже нравится, когда девка громко вопит? Хочешь заглянуть в нее поближе?

Не дожидаясь ответа, он шагнул за спину 'Жку и завозился там с какими-то позвякивающими железками.

- Мне немного жаль, мой драгоценный гость, что ты не можешь видеть, сколь хитроумное устройство позволяет тебе нагнуться. Я очень им горжусь....

В этот момент загрохотала цепь, руки скованного пленника задрались вверх, а голова поехала вниз. Это продолжалось, пока налившиеся кровью глаза вора не уставились прямо в устье распахнутого женского естества. Влажная алая бездна дрожала и пульсировала буквально в ладони от его носа. Это было невыносимо – так близко и недосягаемо...

'Жк вытянул шею и со всхлипыванием втянул носом жаркий запах самки. Такого острого желания и возбуждения он не испытывал никогда в своей жизни. Казалось, член сейчас взорвется от напряжения....

Поэтому, когда уверенные руки раздвинули его ягодицы, он не сразу понял, что происходит. Ему и в голову такое не приходило! Но...

Коварный извращенец восторжествовал омерзительно легко!

Все сопротивление 'Жка свелось к возмущенному мычанию в кляп, хрусту сжавшихся кулаков и бешеному вращению глазами.

А что еще он сделать, загнутый и раскоряченный железными оковами?!

- Хо, а я надеялся, что ты посопротивляешься подольше, - томно промурчал хозяин, и почти нежно потрепал по напрягшейся черной ляжке. - Был опыт, да? Да ты не стесняйся, что тут такого. Ну, подставил попку за кусок хлеба... Голодное детство, можно понять...

Хозяин отстранился и тут же мощно вдвинулся снова, звонко ударившись животом о черные ягодицы, моментально покрывшиеся липким потом. Нежный волосатый мешочек с размаху слегка прикоснулся к промежности 'Жка и тот с ужасом почувствовал, что ему понравилось это прикосновение.

- Что ты там мычишь? Не подставлял? Да ладно! Ну что тут такого! Подумаешь, самого ловкого вора Юга в детстве пользовали в попку. Наверное, наставник? Не бойся, на твоей легендарной репутации это никак не отразится... Никто... Не... Узнает... Я... Никому... Не скажу...

Последние слова сопровождались мощными ритмичными толчками, обрушившимися на задницу 'Жка.

Но вдруг хозяин чертога остановился так же неожиданно, как и начал. Его посетило откровение.

- Понятно! Теперь понятно, почему в юности вербовщики не смогли сманить в армию такого видного парня! Воин – от простого солдата до гордого генерала – обязательно имеет несгибаемую поясницу. Иначе никак. Без сильной поясницы нечего делать на поле боя – щит в щит, шеренга в шеренгу, локоть к локтю. Поэтому из настоящих воинов плохо получаются слуги и царедворцы – недостаточно гнется спина. Крепкая поясница требует сильного живота и тугого очка. Мальчишки с разношенным очком не становятся в первый ряд, даже если они очень крупные. На поле боя срутся многие, но тем, кто в первой шеренге – нельзя. Нельзя чтоб тот, кто подпирает тебе спину, поскользнулся на твоем говне.

Хозяин снова начал двигаться, ритмично рассуждая вслух.

- Теперь понятно, почему ты никогда не сражаешься как мужчина. Всегда из-за угла, в спину, исподтишка. Теперь понятно...

К ужасу 'Жка, который был готов удушить голыми руками за каждое унизительное слово, его живущий собственной жизнью член воспринял происходящее весьма заинтересованно. Яички подтянулись и...

Если 'Жк и кричал внутри себя «Нет!», то его никто не услышал.

... предательский член, заждавшийся действия, задергался и разрядился обильно и мощно, залепив первую порцию прямо в налитые кровью и вываливающиеся из орбит глаза 'Жка. Это не осталось незамеченным.

- О, да ты уже кончаешь?! Я тогда тоже потороплюсь… Уже близко… Ооо, да… Да!!! Чувствуешь, эту горячую струю? Да, да, ДАААА!!!

Хозяин радостно выдохнул, ласково и снисходительно похлопал по твёрдой чёрной ягодице и отстранился. Обвисший член уронил на пол мутную каплю.

- Видишь, у нас уже устанавливается крепкая мужская дружба. Правда, немножко односторонняя, но тут ничего не поделать. Ты тоже не без удовольствия, - хозяин обошел 'Жка и заглянул ему в лицо. - Вот, посмотри, как обильно сам себя забрызгал. Согласись, это удивительно и унизительно одновременно – кончить себе в лицо. Но зато как это было мощно, да? А ведь мы только начали...

Неожиданно он звонко шлепнул себя по лбу.

- Дырявая моя голова! Я так образовался твоему пробуждению, что ничего тебе не рассказал!!! Сейчас я тебе все объясню. Ты, наверное, думаешь, что ты мне очень понравился? Успокойся, я не любитель мужчин, но так было нужно... Я даже не сказал тебе, как меня зовут!!! О горе, горе мне, я нарушил законы гостеприимства! Мой драгоценный гость, здесь, в Лубмасте, меня прозывают Механиком...

Что? 'Жк даже потряс головой, будто пропустил сокрушительный удар в челюсть. Механик?!

Эмоциональные качели, на которых любезный хозяин раскачивал своего гостя, со всего размаху вмазали 'Жка в каменную стену.

Механик?!!

По сравнению с перспективами, которые сулило это имя, быть всего лишь оттраханным в зад могло оказаться действительно подарком судьбы...

Озноб пробежал по спине вора мурашками величиной с верблюжье копыто, яички от ужаса попытались спрятаться куда поглубже.

Механик, от цепкого глаза которого не укрывалось ничего происходящего с пленником, рассмеялся.

- Мой смех горек, - объявил он. - Только что мы были так близки, а теперь ты сереешь от ужаса при звуке моего имени. Но позволь мне рассказать тебе все, мой драгоценный гость.

***

Продолжая обращаться к своему пленнику, хозяин вернулся ко рту привязанной рабыни.

- После того, как кончишь, головка становится такой чувствительной. В этот момент женский язычок