по всему моему телу и ослепило меня, как искры праздничного салюта. Я обмякла в грубых объятиях Зака, жадно хватая ртом воздух. Он прикусил сосок, продлевая мой оргазм, а потом толкнулся в ладонь еще несколько раз и с хриплым стоном содрогнулся всем телом. Он уперся одной ладонью в стену, как будто боялся упасть. Его дыхание опаляло мою грудь, уже покрытую мурашками, а губы все еще мягко, едва ощутимо касались взмокшей от пота и его жадных поцелуев кожи. В ушах шумела кровь, а сердце стучало так сильно, словно я пробежала марафон.

Мы простояли в обнимку несколько минут, пытаясь восстановить дыхание. Моя рука все еще находилась в его боксерах. Он по-прежнему прижимался лицом к моей груди, пока я перебирала пальцами его пряди. Потом он отстранился и с трепетной нежностью поправил задравшийся свитер.

– Это… это было… охренеть… – прошептал он, глядя на меня ошалелыми глазами.

Только когда наши взгляды встретились, я в полной мере осознала, что натворила. Стыд и страх затопили мое сознание, и я на ватных ногах прошла к столу. Будто в тумане вытерла руку бумажным полотенцем, лихорадочно соображая, как объяснить Заку свое поведение.

– Не дашь и мне тоже… – услышала я словно сквозь толщу воды и, испуганно вздрогнув, обернулась. – Салфетку.

Голос Зака звучал тихо и неуверенно.

Я протянула ему рулон и отвернулась, чтобы он мог привести себя в порядок.

– Тина… я… – начал говорить Зак, но я, опасаясь услышать самые страшные для себя слова, резко перебила его:

– Это ничего не значит. Просто дружеский подарок на день рождения.

– Дружеский подарок? – озадаченно переспросил он.

В горле у меня пересохло, а глаза, наоборот, увлажнились.

– Да. Ты сам говорил, что не будешь возражать, если я решу поразвлечься с тобой без каких-то ожиданий. Нам обоим это было нужно. Вот и вот. Мы все еще друзья?

Между нами повисла гробовая тишина, от которой мне хотелось забиться в угол комнаты, свернуться в комочек и громко завыть.

– Конечно, Мотылек, – наконец ответил Зак. – Мы все еще друзья.

Раздались шаги и тихий скрип двери. Когда звуки в коридоре стихли, я осела на пол и громко расплакалась.

Что я натворила?

Зак

Когда мы с Рири смотрели передачу про животных саванны, я всегда задавался вопросом, что чувствуют несчастные звери, попавшие в лапы льва или крокодила.

Теперь я знал ответ.

Тина пережевала меня и выплюнула.

Вначале я сходил с ума от эйфории, упивался сладостью ее тела, мягкостью и бархатистостью кожи, мелодией стонов. Я хотел остаться там навечно, хотел прижиматься к ней, придавливать ее к стене и ощущать ее теплую ладонь на своем члене. И лишь потом, когда она сказала, что мы просто друзья, я осознал, что у меня на теле остались смертельные раны. Что я уже при смерти и вот-вот сделаю свой последний вздох.

«Это ничего не значит, мы все еще друзья», – звенели у меня в ушах слова Тины, пока я плелся к своей комнате.

А чего ты хотел, придурок? Отношений? Снова добровольно влезть в старый капкан?

Я начал понимать, что все выходит из-под контроля, в тот самый день, когда привез Тину к себе домой. Мне было так хорошо с ней, так уютно и легко, словно я наконец-то вернул давно утраченный покой. Но и это хрупкое чувство едва было не разрушено, когда пришли Тэри и Кейси. Я думал, что снова окажусь под грудой обломков из старых чувств, но Тина спасла меня. Тот ее поцелуй… он вытеснил все: боль предательства, злость, обиду, разочарование, гнев и страх. Пока я целовал ее, я не думал ни о ком другом. Мне было плевать на мать, на Кейси, на Тэри. На всех вокруг. Тина – она единственная имела для меня значение в тот момент. И когда я осознал это, испугался до чертиков и избегал ее следующие две недели.

«Это просто временное наваждение», – успокаивал я самого себя.

И все же оно становилось моим перманентным проклятием.

Когда я увидел, как тот ублюдок пытается засосать мою Тину на той чертовой вечеринке… Господь всемогущий, я понятия не имел, где нашел в себе силы, чтобы не убить его на месте.

Я попал. Охренеть как попал. Но признаться себе в этом не решался.

«Тебе не нужно все это, чувак. Совершенно не нужно», – изо дня в день твердил я.

Единственное, на чем я должен был сосредоточиться, – это экзамены и стажировка. Скоро я свалю из этого города, и все останется в прошлом. И Тина в том числе. Так будет лучше для всех.

Но у этой девушки были на меня другие планы. Стоило ей поманить меня пальцем, и я бежал к ней, как верный пес, отмахиваясь от зова разума. Когда она спросила, что я хочу на день рождения, я не сумел удержать язык за зубами.

Я хотел ее. До изнеможения. До одури.

И она дала мне это. Позволила немного распробовать ее, чтобы привязать к себе еще сильнее.

Вот только я имел в виду не секс.

«Это ничего не значит, мы все еще друзья».

Отныне это самые ненавистные слова для меня. Потому что правда заключалась в том, что я не хотел быть ей просто другом.

Больше не хотел.

Я клялся себе, что никогда в жизни не ввяжусь во все это, и вот, пожалуйста.

Поздравляю, Закари, ты влюбился. Ты снова в дерьме.

Глава 15

Зак

События того вечера могли бы стать моим персональным адом, но было кое-что гораздо хуже безответных чувств.

И это надвигающийся экзамен.

Я не спал ночами, готовясь к нему, потому что днем пропадал на работе, где брал сверхурочные. Каждый утренний подъем становился сложнее предыдущего. У меня под глазами залегли огромные тени, и я сбросил несколько фунтов.

«Осталось потерпеть всего месяц», – успокаивал я самого себя, собираясь на работу, где меня все раздражало.

Особенно сложно было в зале с детьми. Я держался из последних сил, чтобы не срываться на мальчишках, которым приходилось каждый прием показывать по пятьсот раз и постоянно призывать к дисциплине и собранности.

– Зак, – окликнул меня Стив, когда я, облокотившись о канаты ринга, наблюдал за спаррингом своих подопечных Джимми и Ники. – Можно тебя на пару слов?

– Конечно. – Я оттолкнулся от канатов и подошел к тренеру. – Что-то случилось?

– Случилось. Ты перестал ходить на тренировки.

Я прикусил губу.

– Я не оплатил этот месяц.

– Почему?

– Мне нужно сократить расходы, чтобы скопить побольше денег на проживание во время стажировки.

Стив