— Я не понял, — он подобрался и приблизился к мальчику, залезшему на стул. — Ты чего, Руби? Тебе же нравилось кататься. Ну, если не хочешь лошадей, давай я тебя на спине домчу, с ветерком! Или из лука постреляем? Может, в карты сыграем, или… у меня в покоях есть конфеты, а ещё…

Руби шмыгнул носом.

— Нет, братик, — слезно произнёс он. — Сестрица-Люция сказала, что ты — плохая компания, и научишь дурному. А мне нельзя прогуливать уроки. Знание — сила и все дела…

Новый шмыг.

— Таааааак, — с недоброй ухмылкой протянул Далеон. — А что ещё она тебе говорила?

Руби задумался, приставив пальчик к пухлым губам.

— Побеждает хитрейший?.. — неуверенно начал он. — На войне нет места чести? Изворачивайся, лги, втирайся в доверие. Пусть враг считает тебя слабым, пусть враг считает тебя безобидным, пусть враг считает тебя другом. И когда он расслабиться вонзи нож ему в спину…

Он всё говорил и говорил и, кажется, даже не понимал, насколько ужасные вещи озвучивает. Насколько бесчестно и бесчеловечно, то, чему учит его Люция. У шестого волосы на голове шевелились.

«Кейран бы ею гордился, — грустно улыбнулся Далеон и глянул на часы. Стрелка подходила к роковой отметке. Сердце неприятно заныло. — Кто же так искалечил тебя, Бабочка?».

Принц шумно выдохнул и похлопал Рубидия по спине, вырывая из бесконечного потока чужих мыслей.

— Хулигашка, — сказал, погодя. — Помни её слова, мотай на ус, но всегда соображай своей головой. О том, что она говорила… тебе ещё рано думать. Но когда придет время… Нет, — он тряхнул головой. — Я молюсь, чтоб это время не пришло. Чтоб ты никогда не испытал того, что пережил я или… Люция.

Руби восхищённо засверкал глазками со змеиными зрачками.

— Ты такой крутой, когда серьёзный, братик Леон.

Далеон громко прыснул и взъерошил волосы на макушке младшего.

— Ладно, малявка, учись! — насмешливо велел он и взмахнул на прощание рукой. — В чем-то зануда-Люция права: нечего прогуливать. Но не забывай развлекаться в перерывах!

Он уже распахивал тяжёлую створку, когда Руби выкрикнул ему в спину:

— А ты куда?

— Тоже учиться, — кисло выдавил Далеон и вышел.

[1] Экстракция (в пер. с лат. — извлекать) — извлечение вещества из раствора или сухой смеси.

* * *

Кейран стоял у широкого окна своего кабинета, заложив руки за спиной, и смотрел вниз, на оранжерею покинувшей замок принцессы Розалии. Там суетился садовник и множество другой прислуги, ответственной за «Хрустальный сад».

Мало кто знает, что эту махину сестра воздвигла для него.

А он не оценил.

Солнце палило, птички пели, сочные цветы и деревья шелестели на ветру. Сегодня выдался на редкость погожий день. Самое то для жизненных уроков.

Скрипнула дверь. Кто-то вошёл без предупреждения. Такое поведение себе позволяли лишь два существа: Император и…

— Далеон, — произнёс Кейран и медленно обернулся. — Разве я не учил тебя стучать?

— Нет, — дерзко усмехнулся принц и прошёл вперёд. — Да, кстати, почему ты не прикажешь слугам смазать петли? Этот скрип дико раздражает.

— У тебя на удивление чуткий слух, — сухо отметил первый. — Всё дело в нестабильном облике? — Далеон поморщился, а Кейран продолжил: — А петли я не смазываю, чтобы слышать непрошенных гостей. Наёмных убийц. Крыс. Дверцы окон тоже скрипят.

— Параноик, как и всегда, — пробормотал Далеон, осматриваясь.

Кабинет был не слишком большой. Наверное, размерами с комнату Люции или меньше. Мебели тоже минимум, пусть она и добротная.

Чайный столик, диван и кресло у камина, массивный письменный стол напротив окна, стул, стеклянный шкаф с сервизом, закрытый шкаф с бухгалтерией, стеллаж с книгами по войне, политике, истории, иноземные словари.

Всё в светло-зелёных и коричневых тонах. Располагает и успокаивает.

Но напряжённые плечи Далеона твердили об обратном.

Тень улыбки тронула угол рта Кейрана.

Он прошел к своему рабочему столу, на котором листочек к листочку, папочка к папочке, педантично были разложены документы, письма, подписанные приказы, доклады и дела, ожидающие своего часа. Отпер верхний ящик, открыл, а золотистый ключ на верёвочке оставил болтаться в замочной скважине.

Вытащил на свет мизерикордию в чудесных бордовых ножнах с золотым тиснением.

Лязгнул металл. Синим сверкнула сталь.

Все затаили дыхание.

— Знаешь, что это, Леон? — спросил очевидное Кейран и сам ответил: — Кинжал из ас близаре. «Божественного Света» — в переводе с древнемагического. Он прочнее титана, бриллианта и мифрила. Он не просто убивает нас, терринов, он убивает магию. И этим самым кинжалом кузен оставил мне шрам, — Первый принц мимолетно провёл большим пальцем по светлой полосе, пересекающей тёмные губы. — Он преподал мне важный урок. Научил, что каждый бой даже тренировочный, даже шуточный — настоящее сражение. И в нём можно умереть. Никогда нельзя расслабляться, пусть твой противник родственник, девчонка или ребёнок. Они могут оказаться, кем угодно, и стоять, на чьей угодно стороне. Опасность повсюду. Memento mori[1], братишка. Ты меня понял?

— Так вот, кто обязан твоей паранойе, — пробормотал Далеон и нехотя кивнул.

— Замечательно, — Кейран отвернулся к окну и вновь сложил руки за спиной, поигрывая пальцами на ножнах. — Кстати, — повернул голову, — я отомстил кузену за этот шрам. — Кривая усмешка. — Я убил его любимую невесту. И вот тебе ещё один урок от Ванитасов — никогда не оставляй дерзость безнаказанной.

Кейран выгнул бровь в ожидании.

— Я помню, — подтвердил Далеон, стискивая кулаки. — Этот урок я усвоил давно.

— Хорошо, очень хорошо. А теперь возьми.

Он протянул шестому клинок. Принц не отшатнулся, но едва заметно помрачнел.

— Зачем? — выдавил усмешку и спрятал руки в карманы брюк. — Ты же знаешь, я не убийца.

Как он может этим гордиться?

— Однажды ты им станешь, если захочешь сохранить свою жизнь и позиции. Ну, или ради мира во всём мире. Уверен, — неприятно ухмыльнулся Кейран, — твоя подружка Люция не колебалась бы.

Далеон дернулся, как от удара, и замотал головой, отходя от брата. Его синие очи гневно сверкали.

— Это её дело. А я не такой!

Он упрямо поджал губы и выдержал пристальный взгляд старшего брата. Кейран положил драгоценный кинжал на стол со звучным щелчком.

— Ладно, — не моргая своими кровавыми глазами, точно у змея, сказал он. — Возможно, ты передумаешь. А теперь снимай рубашку и становись к столу.

Далеон с ненавистью глянул на родственника и послушно стянул чёрную блузку и отбросил её на спинку кресла. В одних штанах с высокой талией и в сапогах с загнутыми мысками он направился к массивному столу и оперся о его край в каком-то… привычном движении.

Мышцы играли на его тренированной бледно-серой спине, но почему-то, в этот момент она не казалась крепкой, жилистой или сильной,