Люц скептически осмотрела его.

И правда. Одет он был просто: сапоги, узкие штаны, свободная рубаха без пуговиц заправлена за широкий пояс. На портупее в ножнах висит меч.

Подбородок с ямочкой, чувственные губы, высокие скулы, длинные трепещущие ресницы.

Такой идеальный принц из сказки, что аж зубы сводит.

Подул ветер и его короткие платиновые волосы растрепались, засеребрились в лунном свете. В сиреневых глазах заискрились смешинки.

— Мне понравилось, как ты сражалась на турнире.

— Да? — Люция выгнула бровь. — Вы же ушли с середины боя.

Неожиданно, на щеках Рафаэля вспыхнул румянец. Принц потупился.

— Просто… отцу стало дурно, и мы с матушкой…

— Ясно, — оборвала Люция оправдания.

— Прости, — сложил бровки домиком.

— Не нужно, — отрезала она и с тяжёлым вздохом объяснила: — Разве смею я таить на вас обиду, Ваше Высочество?

По правде, он её напрягал.

Четвёртого принца Люция знала плохо. Он отбыл из замка вскоре после её появления, и составить толковое мнение о нём девушка не успела. Слышала только, что с Далеоном у них были напряжённые отношения, хотя в детстве мальчики ладили.

А ещё Кейран на еженедельном ужине назвал Рафаэля «любимым братом» шестого…

Что у них там стряслось, Люц даже представлять не бралась. Зная гадкую натуру Далеона, они могли разругаться из-за любой чуши.

— Почему ты тренируешься одна? Ночью?

Люция мысленно закатила глаза.

— Это не тренировка, — удобнее перехватила короткий меч. — Так… разминка. Дополнительная отработка ударов. Силовые упражнения. — Четвёртый принц кивал и продолжал смотреть на неё с таким искренним вниманием, что Люц, чуть смутившись, призналась: — Мне нужно стараться в два, в три раза больше, чтобы держаться с чистокровными наравне.

Она осеклась, поняв, что выразилась опасно близко к правде, но, Рафаэль, кажется, этого не заметил. И Люция завершила смелее:

— …Вы же не думаете, что дело только в таланте, Ваше Высочество? Талант — лишь фундамент, а «дом» строится из бесконечной работы над собой.

— Занятная аллюзия, — отметил принц. — Кто тогда занимается фасадом? Существо, что первым заметило «фундамент» и помогло ему расцвести? — Люция не ответила, с трудом улавливая намёк, а принц вдруг предложил: — Может, потренируемся вместе? Я как-то учил «Танец мечей», пусть и не так активно как ваш Двор.

— Двор Далеона — не мой, — привычно вставила Люция.

— Даааалеонааа, — Рафаэль загадочно улыбнулся. — Так что насчёт спарринга? Он будет эффективнее обычных взмахов мечом. И тебе польза, и я вспомню, чему учился.

Он мотнул подбородком в сторону центра полигона и пошёл к нему, словно даже в мыслях не допускал отказа Люции.

Она неприязненно хмыкнула и всё же пошла за ним. Он прав. И от столь любезного предложения «подраться» фарси отказываться не собиралась. Да и интересно посмотреть, что из себя представляет в бою четвёртый принц.

«Изучи врага своего, как самого себя» — один из заветов успешного ведения войны. А все Ванитасы (кроме Руби) — её враги.

* * *

Люция упала на колени, со звоном выронив клинки, и дышала как загнанная лошадь. Локоны выбились из высокого хвоста, лицо взмокло, мышцы дрожали. Почти в таком же состоянии, в паре метров от неё, на четвереньках стоял четвёртый принц.

От его идеальной укладки и образа не осталось и следа. Светлые волосы всклочены, лицо и одежда в пыли и грязи, дыхание тяжёлое. Но на губах играет шальная улыбка, а змеиные глаза лихорадочно блестят от восторга.

Сейчас он как никогда походил на обычного проказливого мальчишку, а не совершенного принца-террина. И таким он нравился Люции гораздо больше.

Она не смогла сдержать улыбку.

Хорош стервец и фехтует отлично, но ему недостаёт опыта в «танце». Некоторые движения не точны и медлительны. Принц выносливый — этого не отнять — но слишком мало уделяет времени тренировкам.

Люция легко просчитывала его выпады и успешно парировала. И всякий раз невольно сравнивала Рафаэля и Далеона. Шестой явно был искуснее. Хитрее. Опаснее. С ним у Люции от страха и азарта кипела кровь. Далеон брал импровизацией и не боялся причинить боль.

А Раф… Раф щадил её.

Как девчонку.

Вот и сдулся первым.

— Сдаётесь, Ваше Высочество? — ехидно спросила она, утирая со лба пот.

— Рафаэль, — поправил он, Люция вскинула брови. — Или Раф. Зови меня так. Ни к чему формальности, когда мы уже изволяли друг дружку в грязи. — Он заразительно рассмеялся. — И я не сдаюсь! Беру таймаут. До завтрашнего вечера. Ты же завтра придёшь?

Четвёртый затаил дыхание в ожидании ответа. Люция поднялась с песка, отряхнула колени узких порток, и ответила:

— Да, я здесь каждый вечер. Примерно в одно время.

На высокой башне запел колокол, отмечая полночь. Его гулкий угрожающий звон эхом пронёсся по всем окрестностям замка.

— Мне пора, Ваше… Рафаэль, — девушка улыбнулась.

Принц гибким рывком встал на ноги и схватил её ладошку.

— Я уже скучаю по вас, очаровательная несса, — он запечатлел неуловимый поцелуй на запылённых пальчиках.

У Люц от неожиданности перехватило дыхание. Никто и никогда не проявлял к ней галантность. Даже если это простое правило этикета. Да и не мыслила она, что террин — высокородный лэр! — не побрезгует коснуться губами её грязной ладони.

— По мне или по моей тяжёлой руке? — поддела она, пытаясь скрыть смущение.

Сиятельный лэр усмехнулся, и крепче сжал её пальцы.

— Признаться, мне очень нравится «Танец меча». И я даже немного завидую Далеону и цели его Двора. А ещё… мне нравится, как сражаешься ты.

Он так посмотрел на неё. Серьёзно, пристально. У Люц порозовели щёки. Она не знала, что сказать, как реагировать на не просто дежурный комплимент, а настоящую правду. Наверное:

— Спасибо.

Он не спешил отпускать её руку или отстраняться. А она почему-то не вырывалась, хотя чужие долгие прикосновения были ей непривычны.

Пауза затягивалась, становясь неловкой.

Сердце грохотало в ушах. Принц подался вперёд, полуприкрыв трепещущие веки. Он находился так близко, что она могла разглядеть тени от его длинных ресниц, трещинки на пухлых губах и ощутить тихое, чуть сбитое дыхание на своём лице.

У неё была вечность, чтобы уклониться от поцелуя. Но Люция не сделала ничего.

Нежная кожа едва-едва коснулась её кожи, когда сбоку прозвучало громкое: «Кх-кхм!».

Рафаэль и Люция резко отпрянули друг от друга и с испугом обернулись к источнику шума.

Там стоял Далеон и постукивал когтистыми пальцами по бедру. Его губы кривились в насмешливом отвращении, а в ледяных глазах горел гнев.

— Кошмарный вечер. Не помешал? — едко спросил он.

— Сам знаешь, — тряхнул головой Раф и попытался приобнять Люцию, но она отшатнулась, присела в реверансе и, не