Шрифт:
Закладка:
– Насколько я знаю, это билет в один конец, – подтвердила мои предположения девушка, – по крайней мере, даже слухов о том, что можно покинуть станцию, нет.
– Ну, это не однозначное «нет», так что будем считать, что выход есть, – ощущения опять раздвоились, и я почувствовал одновременно и надежу на спасение, и ощущение черной печали, от того, что уже никогда не смогу увидеть свет Солнца и синеву неба.
Проверив показания датчиков, разбросанных мною вокруг нашего убежища и не заметив никаких подозрительных движений, подошел к столу с детьми. Пена уже давно высохла и обтянула тела, словно тонкая пленка. Приложив пальцы к шее каждого, я проверил пульс, и убедившись в его наличии, сообразил, что, если бы что-нибудь было не так, Алин давно бы уже подняла тревогу.
– Алин, сколько им еще восстанавливаться? Ты вроде говорила про пять часов? – спросил я девушку.
– Чуть дольше, они проспят дольше, но будут ощущать себя значительно лучше. У них, на удивление, крепкие организмы, – обрадовала меня девушка. Место хоть и было относительно безопасно, но задерживаться здесь, отгородившись от внешнего мира одной, пусть и крепкой дверью, было довольно-таки неуютно.
Взяв второе кресло, доволок его до скафа, и вернувшись за первым, соорудил из них, что-то наподобие лежака. Был он неудобен, но стоило мне лишь прикрыть глаза, как я провалился в сон, не обращая внимание на неудобную позу и отвратительный запах, по-прежнему витавший в зале.
Глава 14
Я стоял в большом шлюзе, полном забитых и испуганных разумных, облаченных в какие-то лохмотья, а кто-то был и вовсе голым, демонстрируя следы побоев на своем теле. Вели эти отбросы себя по-разному: кто-то выл не переставая, умоляя пощадить их, некоторые матери протягивали на вытянутых руках детей мне и моим соратникам, облаченным, как и я, в средние скафандры, словно прося унести своих выродков. Мы же стояли неподвижно, лишь изредка шевеля разрядниками, и уже привычно не обращали внимания на мольбы и стоны.
Между собой эти люди были скованны цепями, не позволяющими им свободно передвигаться без команды со стороны нашего центурия. Изредка кто-то пытался кинуться на нас с голыми руками, но в ответ на это в бунтовщика устремлялась белая молния, мгновенно заставляя его корчиться в мучениях на полу. Остатки разряда же проскакивали по цепи дальше, задевая соседей этого смелого идиота, образуя волну падающих людей.
– Легат, мы собрали здесь всех Иных, – голос загрохотал в моей голове, и я, поморщившись, мысленно убавил громкость.
Легат, как и центурий, был облачен в модифицированный средний скаф, обеспечивающий полную защиту в данных условиях. Даже если мы всем отрядом обратим наши орудия на этих двоих, шансов пережить это сражение у нас не было, чего уж говорить об этих скованных оборванцах.
Повернувшись в сторону подчинённого, легат махнул рукой, указывая на створки шлюза:
– Приступайте. Пора смыть эту грязь с Ковчега.
Почти одновременно с его командой взвыли сирены, и помещение окрасилось в алый цвет сигнальных ламп. Люди, осознав свою будущую судьбу, в едином, полном отчаяния, порыве хлынули в сторону карателей.
Десяток молний пронзил толпу, перескакивая с одного человека на другого. Люди валились друг на друга, и нижним явно приходилось не сладко, если они вообще смогли после такого выжить. Впрочем, скоро это станет совсем не важно.
Створки начали раздвигаться в стороны, предоставляя возможность потокам воды заполнять помещение. Воды этого безбрежного и темного океана были холодны и безжалостны к людям. Тех, кто стоял ближе всех к выходу, просто разорвало в клочья от напора воды.
Дав команду скафу, я закрепил костюм на полу магнитными захватами, не дававшими тому даже пошевелиться от бушующей жидкости, и молча наблюдал, как мимо меня проплывают куски тел, принявших на себя первые удары океана. Пленники же, отбросив в сторону весь налет человечности, лезли друг на друга, насколько это позволяли сковывающие их цепи, желая хоть на долю секунд продлить свою никчёмную жизнь.
Спустя несколько минут, когда напор иссяк, и вода полностью заполнила помещение, командир дал команду выдвигаться наружу.
Какие-то несчастные были до сих пор живы и едва шевелились посреди своих погибших сородичей. Видимо, мутации настолько извратили их человеческую сущность, что позволяли выжить даже в таких условиях.
– Стой. Не стоит их добивать! – резкий окрик остановил центурия, который направлял свой наплечный лучемет, чей целеуказатель уже скользил по телам выживших.
В штурмовые отряды, подобным нашему отбирали отнюдь не дураков, поэтому мы все прекрасно поняли план легата и, повинуясь его указу, подхватили концы цепей и выдвинулись из шлюза.
Отряд уже полностью вышел на открытую площадку, оставляя за собой шлюз, полный разорванных тел от мала до велика. Я двигался почти последним, оставляя позади лишь центурия.
На секунду система оповещения мигнула красным, сообщая о тепловой аномалии за спиной, и включив заднюю камеру, я увидел, как наш непосредственный командир запустил малый термический боеприпас в открытые створки. Раздался резкий хлопок, вызванный взорвавшимся снарядом, и на какое-то мгновение вся жидкость в помещении, превратилась пар, прихватив даже кусок снаружи. Но этот проклятый океан нельзя было победить такой мелочью, и он почти в то же мгновение возвратил себе ранее захваченную территорию.
Я вдруг почувствовал приступ эйфории, и на мгновенье окружающий мир стал ярче, разгоняя вечную тьму. Это ощущение было мимолетным, но мне было ясно, что это легат был доволен нашей проделанной работой.
Отойдя на пару десятков метров от шлюза, мы встали кольцом вокруг остатков Иных. Наши сканеры работали на пределах возможного, стараясь отследить угрозы, которые мог нам преподнести окружающий мир. Мучительно текли минуты ожидания, лишь изредка прерываемые вспышками орудий братьев, отгоняющих местную живность.
Но вот на моем радаре возникла точка, стремительно приближающаяся к нам. Спустя три секунды столб яркого света залил наш отряд, заставив меня процедить сквозь зубы ругательства, визоры скафа не успели вовремя среагировать и переключиться с режима ночного видения на обычный, обеспечив болезненные ощущения.
Скорость судна, высветившего наш отряд, стала ясна буквально сразу, как зрение пришло в норму. Корабль вел сражение по меньшей мере с тремя малыми левиафанами. Существа превосходили судно на порядок,