Взметнув удушливое облако дорожной пыли, он затормозил там, где последний раз видел Велфорда, и торопливо осмотрелся. Черными провалами окон на Иворна безразлично смотрели побитые непогодой домики. Любой из узких проходов меж ними, перекрытый косой оградкой, рассадой колючих кустов или, и того хуже, кучей хлама, вполне подходил для бегства. А в тесном лабиринте бесконечных проулков, пронизывающих Тихий Город, как паутина тонких сосудов, найти нужного человека – задача воистину непосильная. Следовало действовать быстро, пока Велфорд не ушел далеко.

– Потерял чего? – спросил проходящий мимо старец с физиономией, напоминающей сморщенную виноградину, но, не получив ответа, прошагал мимо, вскинув подбородок. – И наплодит же земля уродов…

Иворн едва расслышал хриплое брюзжание. Он уже несся в один из отнорков, в котором, как ему показалось, рассмотрел едва уловимое движение. Так, всего лишь клочок тени, мираж, обман зрения… но хвататься следовало за любую возможность.

В узком переулке сумерки раннего вечера заметно сгустились. Запах сырости и застарелой мочи терзал нос колючим ершиком. Под ногами громко зачавкала глубокая жидкая грязь, только на сей раз о сапогах никто даже не вспомнил. Заглянув за угол, Иворн увидел, как чья-то могучая спина исчезает за поворотом. Нет, лица он, конечно же, не увидел. Да что там, он и одежду толком не смог разглядеть. Но и этого оказалось достаточно. Хонна едва не вскрикнул от восторга, но спустя всего полсотни шагов по извилистым тропкам радости в нем поубавилось. Эта тупая скотина словно насмехалась над ним. Утес никуда не спешил и, не оглядываясь, чавкал размеренным шагом по вязким лужам. Казалось бы – топай себе следом и не высовывайся… но нет.

Велфорд, словно уличный фокусник, с виду не делая ничего особенного, мастерски путал следы, заводил преследователя в тупики, из которых сам таинственным образом исчезал. Иворну то и дело приходилось дергать ручки наглухо запертых дверей, ломиться в заколоченные окна, без памяти мчаться назад и нащупывать обходной путь. Все его отточенные навыки, все тренированные умения как один давали сбои. Только благодаря интуиции и сверхъестественному везению ему вновь удавалось нападать на след. Но хуже всего стало, когда этот хренов гад вывел его к Тайпану.

7.

На широкой набережной, как и на самом Блошином мосту, бурлила жизнь, напоминая возню жуков-навозников в компостной куче. И чем дальше от центра города эта куча находилась, тем становилась шире и гаже. Косые хибары даром что не разваливались. Взад-вперед медленно, словно одурманенные, сновали прохожие. У ржавой ограды, за которой мутным киселем плескалась река, сидела длинная шеренга оборванцев с протянутой рукой. Грохоча деревянными колесами, здоровенный детина проволок мимо Иворна тачку, полную подгнившего лука.

Крепкая ругань и визгливый смех, жалобные стенания и разговоры вполголоса… все сливалось в монотонный гам, к которому после тишины узких проулков снова приходилось привыкать. И, конечно же, здесь был и Велфорд. Приметная фигура, возвышаясь над всеми на целую голову, все тем же размеренным шагом безразличного ко всему человека переходила мост.

– Ах ты ж сука… – прошипел Хонна, глядя на то, как Утес приближается к первым, самым приличным постройкам Улья.

– Э, паря! Ты кого сукой назвал, а?

Перед Иворном неожиданно возникла изрытая оспинами морда, щерясь гнилыми зубами. Блестящий от жира нос пьяницы скосило в сторону, синюшного цвета губы подрагивали, будто в предвкушении чего-то. Сыщика немедленно обдало волной тошнотворной вони из раззявленной пасти. Перегар, тухлое мясо, что-то похожее на дерьмо… от запаха его перекосило, а рот мгновенно наполнился жидкой слюной

– Чего морщишься, морда? Карманы сюда давай, или…

За дырявыми и явно великоватыми штанами, подпоясанными толстой бечевкой, виднелась рукоять ножа. Но, едва пальцы задиры потянулись к оружию, резкий, почти незаметный удар под дых выбил из него всю спесь. Глаза мужика округлились, из груди вырвался сдавленный кашель и череда судорожных вздохов. Он разом обмяк, и, если бы не Иворн, распластался бы перед ним мерзкой бесформенной тушей.

– Тихо, тихо, – по-отечески приговаривал Хонна, прислоняя горе-разбойника к ближайшей стене.

Тот лишь продолжал втягивать в себя воздух короткими, свистящими толчками, не в силах ни позвать на помощь, ни даже удержаться на ногах. Не дожидаясь, пока ошалелый пьянчуга придет в себя, Иворн торопливо пересек улицу и решительно приблизился к кучке попрошаек, на ходу сбрасывая плащ.

– Ты, – властно указал он на ближайшего, – топай сюда.

Товарищи нищего притихли и раздались в стороны, от греха подальше. Тщедушный старикан с замызганной бородой испугано съежился, насупился, но, тем не менее, подчинился. Кряхтя и ругаясь себе под нос, он поднялся с перемазанной грязью подстилки и нехотя, словно нашкодивший ребенок, засеменил к незнакомцу.

– Так ведь я… – он оглянулся на собутыльников в поисках поддержки, но те старательно изучали мелкие камешки подле себя. – Ничего не знаем мы, ага? Сидим тута, никого не…

– Дай-ка взглянуть… – Иворн бесцеремонно схватил край его накидки и брезгливо поелозил ее большим и указательным пальцами.

На ощупь бурая ткань оказалась сырой и грубой. То тут, то там ее покрывали темные пятна и рваные дыры. То ли плащ, то ли выцветший плед с самодельной застежкой у горла… разило от него столь гадко, что Хонна невольно наморщил нос.

– Да чего вам надо-то? – испуганно выкашлял нищий и попытался вырвать вещь из сильных пальцев.

– Подходит, – задумчиво бросил Иворн и снова скомандовал: – Снимай, живо!

– Чего? – от неожиданности старик даже перестал дергать надорванный край накидки.

Хонна решительно сунул ему свой скомканный в клубок плащ. Даже заляпанный грязью и нечистотами после прогулки, тот в сравнении с тряпьем попрошайки выглядел королевской мантией.

– Снимай, кому сказано! – Иворн нетерпеливо косился на тот берег, но Велфорд уже успел затеряться в недрах Улья.

Упрашивать бродяжку не пришлось. Едва смекнув, что к чему, он скинул с плеч мерзкую накидку, не успел Хонна и глазом моргнуть.

– Премного благодарен, – услышал сыщик брошенные вслед слова, больше похожие на издевку.

Скорее всего, нищий даже потрудился покрутить пальцем у виска или ткнуть ему в спину неприличным жестом. Только кого это волновало? Жест – он не нож, да и издевки, в общем-то, тоже.

Проходя по мосту, Иворн услышал свирепый крик очухавшегося задиры, прорвавшийся сквозь гомон вечно возбужденной толпы. Но мерзавец лишь бесновался, звал дружков и клял обидчика самыми последними словами, даже не пытаясь сдвинуться с места. У Хонны же появилась проблема посерьезнее, и проблема эта маячила перед ним нестройным нагромождением безликих развалюх.

Иворн бывал в Улье только однажды, ясным днем и в сопровождении десятка крепких бойцов. И даже тогда помойная яма Денпорта произвела на него гнетущее впечатление. Сейчас же… сейчас ему отчаянно захотелось отлить.