– Меня? – растерялся лорд Тангейзер и превратился в песок.

Револьвер повторно брякнул об пол.

– Ну! – вскинул руки почтальон. – Казните меня! Рвите голыми руками! Я готов! Слышали его историю?! – Он кривлялся, грустный клоун, но делал это не от избытка дурного смеха, а от невозможности иначе выразить боль. – Несчастная жертва обстоятельств. Певец. Ничего не чувствую. Он силой взял мою дочь. И она понесла. Я назвал его выродков своим родовым именем. Двойня. Мэгги больше не смогла родить. Она вырвала себе глаза и окончила жизнь в дурдоме. И сегодня ты, поганый святоша, говоришь мне, что никого нельзя судить?! Что мы все получили поровну?!!

Чиз ударила сбоку. Она подмяла Круела под себя, рвала и кусала. Райт уходил скверно, визжал и брыкался, но дымная рана от холодного оружейного железа прикончила его раньше, чем бесноватая баба.

Дом зажал рот.

Истерика металась, как шальная летучая мышь, билась о стены и стропила.

Негромкий кашляющий звук заставил вздрогнуть всех.

Винни смеялся.

– Этого-то за что?! – захлебывался пушер.

– Не терплю предателей, – поднялась Чиз и вышла из комнаты.

Рука у Винни не гнулась. Он подтащил к себе револьвер неловкой клешней и запихал оружие в карман.

– Патроны кончились, – сказал Фан-Дер-Глотт, и все вспомнили о нем.

– Теперь меня, – он напоминал огарок свечи. Речь его стала бессвязной, но священник еще держался.

– Отнесем его в подвал, – решил Бёрн.

Туман не тронул других.

Смерть приняла Фан-Дер-Глотта со всеми почестями. Сожрала с потрохами.

Лорд Холдсток опомнился и хрипел. Призраки обернулись.

– Спасайся! – кричал бывший мэр Виски-Джеку. – Беги! Делай что-нибудь!

Как бы глупо ни звучали эти слова, комната наполнилась тревогой и опасливым недоумением. Тангейзер отскочил за перевернутый диван и зыркал оттуда, пробивая стрелами взглядов любую тень вблизи.

– Фан-Дер-Глотт! – живой сорвал бы уже глотку. – Вы тоже в опасности. Он! – палец Гарольда уперся в отступившего Райта. – Он будет убивать!

За окном что-то происходило, но мертвые потеряли интерес к делам живых.

– Ты тоже не смей! – приказал лорд Холдсток Чиз. Кухарка растерялась и застыла прямо посередине комнаты. – Сядь, я сказал, сядь!

– Я дойду до стула? – огрызнулась женщина ему в ответ.

– Вы прозрели грядущее? – холодно поинтересовался Фан-Дер-Глотт. – Сейчас должны кого-то убить?!

– Его, – указал мэр на Виски-Джека и уронил взгляд. – Вас.

Призраки отступили к стенам. Гордон Бёрн шагнул в коридор.

– Я не имел такого желания, – осторожно начал Круел Райт, маленькими шагами двигаясь к центру комнаты. – Мэр что-то напутал. Глупости! Откуда такая злоба в мой адрес? Разве я не показывал себя добрым соседом все эти годы?

В реальности все происходило намного грубее и жестче, чем в видении лорда Холдстока. Рука Фан-Дер-Глотта почернела и едва заметно дымилась, но не таяла. Сияние разъедало лицо мэра, но затухало. У Виски-Джека дрожали губы, и он вовсе не казался храбрецом.

– Тангейзер, вы помните дочь мистера Райта?

– У меня не было дочери, – слишком быстро выстрелил почтальон.

– У меня было слишком много женщин, – промямлил Виски-Джек.

– Вы видели, кто его сообщники? – продолжил Фан-Дер-Глотт свою линию.

– На него кинулась Чиз, – признался Гарольд и ожег кухарку взглядом. – Она перегрызла ему глотку.

– Ах ты, сука! – взъярился Райт и двинулся к женщине. – После всего, что я для тебя сделал?

– Не верьте словам! – забилась в панике Чиз. – Я никого не трогала. Зачем вы так?

Фан-Дер-Глотт отодвинул кухарку себе за спину и смерил Круела взглядом.

– Она злоумышляет, – стараясь выглядеть разумным, объяснил Райт.

– Не доказано.

– Отдай ее, святоша! – накалился Круел Райт. – Я защищал эту дрянь от тумана, а она…

– Попробуй, возьми.

– Держите его! – решился Гордон Бёрн и метнулся из коридора через всю комнату. Потолок осыпал его дождем из щепок и трухи. На улице раздался хруст, громкий, как выстрел. Осень протяжно застонала голосом Винни. Фан-Дер-Глотт обернулся. И в этот самый миг Круел Райт ударил.

Гордон Бёрн пронесся мимо и срубил Чиз.

Райт смотрел на свою руку, по локоть погруженную в грудь Фан-Дер-Глотта, и улыбка начала раздвигать его губы. Широкий полумесяц раны.

– Это давно стоило сделать, – повысил голос Гордон Бёрн, сжимая руки на горле Чиз. Она не нуждалась в дыхании, но охотник знал о смерти нечто особенное. Призрачное сияние женщины кончалось затухающим пульсом. Чиз растворялась. – Они в сговоре! – Бёрн не играл в убедительность, он слишком расчетливо врал, но те, кто остались, утратили силы вставать против. – Его не тронул туман. Она – отпустила мальчишку!

Виски-Джек беззвучно визжал в своем углу. Если бы пальцы могли рвать эфирную плоть, Тангейзер раздирал бы кожу в клочья. Мириам Дутль пытался забиться в нишу на вершине лестницы, ведущей на второй этаж. О Мирами пока забыли. Голос-Из-Тени стоял в полный рост, отбрасываемый на пол перекошенным переплетом окна. Руки тени дергались, словно он не находил им места и назначения.

Гарольду Холдстоку приходилось хуже всех.

Видение слиплось в памяти и просилось на язык предупреждениями, попытками, пророчествами, но все, что он вопил, приводило лишь к худу. Он, как и прочие, разевал рот у обочины.

В гостиную ввалился грязный и шатающийся Винни.

– Револьвер! – вновь завелся лорд Холдсток. – Не давайте им револьвер.

Круел Райт поднял глаза на Гарольда и расхохотался.

– Кому вы думаете навредить обычным оружием?! Гордон, – позвал он. – Как она?

– Отходит! – пропыхтел тот и еще сильнее сдавил горло Чиз.

– Мой тоже! – хвастливо поделился Райт, и Гордон тут же бросил свою жертву и подскочил к Фан-Дер-Глотту.

– Кретин! – зашипел Бёрн, изучая края раны. – Дешевка! Я предупреждал тебя – ничего не выйдет, если он загнется здесь!

Винни стоял посреди гостиной и чувствовал себя ростовой куклой с громадными пуговицами вместо глаз. Взгляд раскалывался о бутылочное стекло происходящего и доносил до Винни размытый калейдоскоп деталей. Рука священника, распростертого на полу, похожа на кусок мела. По ладони бегут муравьи-строчки. Из груди поднимаются крохотные частицы, похожие на горящие хлопья пепла, и рассыпаются искрами об потолок. У кухарки сквозь одежду видны светлые, как на рентгене, кости. На левой руке – нарост – скверно сросшийся перелом. Виски-Джек паникует для виду. Слишком целеустремлен его шаг в сторону коридора из гостиной.