– Помоги нам, – впервые за время, что Винни жил в доме, призрак о чем-то просил его. Заклинания Фан-Дер-Глотта не в счет. – Мы скормим его твари, и она тебя отпустит.

– Врееееееееееешь, – губы Винни лопнули от такого детского обмана.

– Нет, – отрезал Бёрн. – Обещаю.

Слова Гордона почему-то убедили Винни. Лорд Холдсток сжимал кулаки и морщился. Нерешительность выжимала из него смелость, как воду из половой тряпки. Лучше бы его видение оказалось правдой. По крайней мере, там он ничего не знал и не пытался предотвратить. Виски-Джек добрался до коридора и канул где-то в доме. Гарольд люто позавидовал ему.

Винни взвел курок и указал стволом сначала на Райта, вернулся к Бёрну.

– Почтальон-охотник по морю идет, для тебя танцует, для меня поет. – Сталь указывала на Гордона. Винни смотрел куда-то вниз. Охотник проследил за ним взглядом и споткнулся о вытянутую руку. В ладони Винни лежал ключ. – Вздумаете дурить, сяду за рычаги и через пять минут здесь будет ровное место.

– Годится, – кивнул Бёрн. – Возьми его на руки.

Винни сунул револьвер за пояс. Присел у останков Фан-Дер-Глотта. Тот без эмоций следил за ним. Дыра в груди сокращалась, как хищная пасть. Гордон вспомнил, что видел уже святошу одной ногой там, но тварь помогла ему выкарабкаться.

– Ты так долго жил рядом с нами, что сможешь его поднять. – Круел Райт следил за остальными призраками, но не удержался и сунулся с советом.

– Почему не сами? – Винни не понимал, зачем помогает. Что-то подсказывало: правильнее предоставить мертвым самим решать загробные дела. Но свобода – самая желанная сучка. Винни не выпускал ее из прицела.

Винни подсунул руки под тело призрака. Оно оказалось легким – кукла из папье-маше, – но очень холодным. Голос-Из-Тени заступил пушеру дорогу, но тот попросту перешагнул его.

Мириам Дутль страшно закричала, когда Винни начал протискиваться в дыру, ведущую в подвал. Круел Райт скользнул следом. Гордон Бёрн залез в ход по пояс и внимательно осмотрел гостиную. Чиз была жива. Если это можно сказать про призрака.

– Он нам больше не помешает, – непонятно пообещал Бёрн и исчез.

Туман клубился по стенам подвала неуверенными протуберанцами. Пол усеивали многочисленные ошметки побелки. Свая, держащая потолок, треснула. Небо углом нависло над твердью.

– Скорми его твари! – потребовал Круел Райт, хищно раздувая ноздри. Он не дышал, но эмоции били через край, заставляя вспомнить лицевые повадки человека.

Гордон Бёрн не высовывался от двери.

Винни стоял посреди подвала с Фан-Дер-Глоттом на руках. Винни ликовал. Расторжение контракта по требованию одной из сторон! Сегодня он уйдет. Безвозвратно.

– Брось его на пол! – скомандовал Райт. – Пихни ногой, дальше, еще дальше, пусть воткнется в туман. Да! Вот так!

Туман избегал прикосновений к Фан-Дер-Глотту. Туман прыскал в разные стороны, расползался, но не хотел есть эту потустороннюю плоть.

– Бери его! – прогремел Райт. – Вот он, твой вернейший слуга! Возвращается к папочке!

Винни почувствовал прикосновение к уху. Шепот. Крадущиеся шаги далеких слов:

«Отойди!»

Винни украдкой обернулся и увидел, что Бёрн подзывает его. «Уходи!» – просили губы призрака. Винни начал отступление, стараясь, чтобы авангард в лице Райта ничего не заметил. Тот продолжал бесноваться:

– Жри его, падаль! Пусть окончательно сдохнет! Он всему виной, лицемерная рожа! Он притащил тебя сюда!

Туман обнял Фан-Дер-Глотта, облек нервной, волнующейся стеной. По полу в сторону двери зашустрили тараканы. Райт проследил траекторию их бега и обернулся. Винни был уже в дверях. Тараканы неслись ему вслед со всей возможной скоростью и отчаянием, точно миру вот-вот грозил конец.

– Нет! – опомнился Круел Райт. – Бога ради, Гордон, нет! Не бросай меня здесь!

Винни захлопнул дверь и прижался к ней лопатками, слушая скорее душой, чем ушами, как взрывается туман, набрасывается на верещащую, отбивающуюся, молотящую воздух фигуру Круела Райта, с маниакальным упорством стараясь не касаться распростертого священника.

– Я сдержу слово, – призрак Гордона Бёрна сжал затылок Винни одной рукой, а другой расклинил челюсти. – Ты будешь свободен, – Винни почувствовал, как в его гортань погружается узкая ледяная рука, бездонно сочится куда-то в закрома желудка, вонзается, терзает, накручивает на крючья когтей нечто трепещущее, вопящее, живое – и грубо выдергивает наружу! Пляска тумана за дверью стала еще более неистовой. Часть его прядей пролезла сквозь щели и пыталась поймать Винни за ноги, схватить, вернуть, поработить! Прежде у Винни не было сил, чтобы отбиваться, но теперь он делал это с легкостью.

Гордон Бёрн исчез.

Винни карабкался по огрызкам ступеней, и туман беспомощно шипел ему вслед.

Фан-Дер-Глотт неловко приподнялся на локте. Перевернулся на бок. Встал на колени. Пополз. Голова его коснулась чего-то твердого. Дверь?! – дернула лапой дохлая надежда. Плечи и рука за что-то зацепились. Фан-Дер-Глотт поднял голову и увидел, что уперся в стену. Трещина надрывала ее от пола и до потолка. Священнику показалось, что он зацепился за какие-то ветви, торчащие из трещины. Крючья? Гвозди?

Ветви зашевелились, и Фан-Дер-Глотт узнал в них детские руки.

«Какая ирония!» – оценил Фан-Дер-Глотт и больше не сопротивлялся. Руки подтянули его к самому широкому разлому и втащили внутрь стены.

Темнота распахнулась сотней свечей. Дети молча рассматривали святого отца. В глазах, как откручиваемые фитили, загоралось узнавание.

Когда имя Фан-Дер-Глотта сделало горьким каждые уста, когда шепот превратился в рев стихии, когда детские пальцы обратились в стальные когти, когда сотни тел восстали в едином желании рвать и калечить, когда бестелесность заросла на груди, вернула памяти вкус и запах боли и стала плотью…

Он заслужил подобный конец.

Туман приник к стене и скулил от невозможности разделить казнь.

Не в этот раз.