Она принадлежит ему, и ее хорошо и по-настоящему трахали.

Он сосет ее клитор и, наконец, отпускает ее бедра, чтобы она могла толкаться в него, утопая в своей гладкости.

Ее оргазм нарастает и поражает ее сильнее, чем она думала, и она видит звезды, когда он подводит ее к краю. Он рычит в ее влагалище; вибрации посылают восхитительный холодок по ее позвоночнику.

— Я твоя, — снова шепчет она. В ответ он вдавливает в нее еще один палец, пока она не наполняется настолько, что не знает, сможет ли вынести что-нибудь еще.

Но она продолжает кончать, оргазм за оргазмом проносятся по ее телу, пока от нее не остается ничего, кроме тяжело дышащего, лепечущего месива.

Должно быть, в какой-то момент она задремала, потому что следующее, что она замечает, — это как Коул гладит ее по волосам, когда она лежит в своем гнезде, укрытая одеялами.

— Хэй, — хрипит она, моргая, прогоняя сон с глаз. — Что случилось?

— Ты потеряла сознание от того, что слишком часто кончала, — смеется он, целуя ее в лоб. — Я польщен.

В ее постели есть еще одно одеяло, пахнущее цитрусовыми и перцем. Оно темное и толстое, материал надежно окутывает ее.

— Это твое, — бормочет она, играя с тканью.

— Так и есть. Надеюсь, ты не возражаешь.

Она напевает и улыбается, ее разум затуманен. — Конечно, нет.

Он награждает ее своей собственной улыбкой и нежно целует. У него такой же вкус, как у нее, ее сладковатая эссенция, смешивающаяся с его натуральным ароматом, и она потрясена тем, насколько ей нравится этот вкус.

— Значит, ты больше не злишься на меня? — робко спрашивает она.

— Нет, я все еще в ярости, — бормочет он. — Но если ты потеряешь сознание от достаточного количества оргазмов, тогда мне не придется беспокоиться о том, что ты исчезнешь из поля моего зрения.

Она краснеет и пытается скрыть улыбку.

Альфа заботится о нас!

Ее внутренняя Омега устала молчать. Она, наконец, получает внимание, которого заслуживает, и она больше не спорит по этому поводу с Коулом.

Ей позволено наслаждаться этим.

Какой смысл был отрицать это с самого начала?

Он наша пара, подсказывает ей внутренний голос.

Он кормит ее, он дарит ей подарки, он помогает сделать ей гнездо…

С чем тут бороться?

— Коул? — мягко спрашивает она, прижимаясь к его груди. Глубокий рокот его мурлыканья успокаивает ее, и она почти засыпает, прежде чем он отвечает.

— Да, детка?

— У меня начинается Течка. Пожалуйста, останься.

Его аромат наполняет комнату, пьянящий и восхитительный.

— Всегда.

Это последнее, что она слышит, прежде чем поддается усталости, вызванной Течкой.

ГЛАВА 29

КОУЛ

Пожалуйста, останься, сказала она.

Что вообще могло заставить его уйти?

Он ждал этого.

Его собственный Гон неизбежен, вездесущая боль его пульсирующего члена напоминает о том, как сильно ему нужно завязать в ней узел.

Он должен быть заперт внутри нее, перекачивая свою сперму в Бри, пока она не наполнится его семенем.

Как только он убеждается, что она спит, он готовится.

Ему больно расставаться с ней, даже если это просто для того, чтобы спуститься вниз и пройти на кухню. Используя свежие продукты, которыми он забил ее холодильник, он готовит фруктовые и овощные ассорти. Затем он работает над рецептом супа, который она сохранила в своем телефоне.

Как только все это сделано, он возвращается наверх, чтобы принять душ. Он оставляет свою белую рубашку на пуговицах на кровати рядом с ней, и во сне она прижимается к ней.

Это восхитительно. Даже ее подсознание знает, что он ей нужен.

В душе он работает своим членом кулаком, его узел уже наполовину раздут. Он стискивает зубы, дрочит себе для быстрого освобождения, его сперма пачкает кафельный пол душа.

Это снимает напряжение, но его внутренний Альфа не удовлетворен.

Он вытирается ее полотенцем, ее сладкий аромат ласкает его кожу, когда он входит в ее спальню. Надев брюки, он занимает свое место в кресле у стола, наблюдая, как она спит.

— Прямо как в старые добрые времена, детка, — шепчет он ей. Он не может поверить, что всего несколько дней назад он был здесь без приглашения, смотрел на ее прекрасное лицо, когда его сперма стекала по кулаку и капала ей в рот.

Этот прекрасный рот, который стонет его имя и делится с ним своими самыми сокровенными секретами. Этот рот, который целует его так сладко, что он не знает, что он сделал, чтобы заслужить это.

Он протягивает руку, чтобы убрать влажные волосы с ее лба, и подушечками пальцев ласкает ее щеку. Она улыбается во сне, и он не может удержаться, чтобы не провести пальцем по ее мягким губам. Издав тихий стон, она раздвигает их для него, и два его пальца скользят чуть глубже, касаясь кончика ее языка.

Во сне Бри обхватывает их ртом и сосет.

Он стонет и протягивает пальцы, пока они не касаются задней части ее горла. Даже во сне его девушка безумна для него.

Она сосет его пальцы, как будто это его член, ее глаза закрыты, когда он скользит пальцами взад-вперед по ее рту. Когда ее глаза, наконец, распахиваются, она стонет и втягивает щеки.

Ее аромат наполняет комнату, сладкий и мощный от ее возбуждения.

— Продолжай сосать, — командует он, восхищенный ощущением ее языка на себе. — Покажи мне, сколько ты можешь выдержать.

Это не должно быть так возбуждающе — просто держать его пальцы у себя во рту, но его член такой твердый, что натягивает штаны, когда она хнычет вокруг него. Он наклоняется, чтобы погладить ее по затылку, и засовывает третий палец внутрь, затыкая ей рот рукой.

Она нетерпеливо поднимает голову, скуля, когда слюна скапливается у нее во рту и стекает по подбородку.

— Ты примешь все, что я тебе дам, не так ли? — удовлетворенно бормочет он. — Ты примешь все, что я захочу запихнуть в этот прелестный ротик, как хорошая Омега.

Она стонет в его руке, ее глаза закатываются к затылку, а горло сжимается вокруг его пальцев. Он работает запястьем, наслаждаясь булькающими звуками, которые она издает, когда он насилует ее рот.

После еще одного кляпа он высвобождает руку, и она издает отчаянный вздох, струйки слюны стекают с ее губ к его запястью.

— Черт, ты прекрасна, — стонет он, вставая со стула, чтобы присоединиться к ней на кровати. Он сдергивает с нее одеяла, обнажая ее хлопковую ночную рубашку и халат, в которые он переодел ее ранее.

Ее волосы растрепаны вокруг нее, обрамляя голову, как нимб, на подушке, пока она тяжело дышит, ее грудь вздымается.

— Альфа, — шепчет она,