А потом, когда они уходят, он отчитывает официантку за неправильный счет. Он мог бы сказать это в шутку, но нет, он грубо разговаривает и унижает ее.

Манон очень неудобно. Ее отец был способен на такой поступок. Иногда она тоже может повысить тон. Она понимает, как это ужасно.

«Артуро – твой злобный двойник», – говорит ей единорог.

«Вполне возможно», – соглашается Манон.

Когда Артуро предлагает отвезти ее в поместье, она соглашается. Дома она сразу убегает в свою комнату, сославшись на сильную усталость. На самом деле у нее есть работа и неприятные сомнения, которые нужно развеять.

Мысль, которая пришла к ней во время разговора с Тиной…

Ибица, вилла Stella,

15 апреля, 3 часа ночи

Сейчас ночь. Манон находится в цирке, под большим желто-красным шатром.

Кто-то толкает ее в спину. Она оборачивается. Там никого нет. Она идет босиком. Пахнет опилками и потом. Ничего не видно.

Внезапно она замечает их.

На центральном ковре расставлены свечи, словно горящее очертание лежащего тела. Тела, свернувшегося калачиком. Как на месте преступления в американских сериалах. Манон подходит ближе. Вблизи больше не видно тел. Только странно выровненные свечи. Они пахнут пачули. Она протягивает руку, чтобы взять одну из них. Невозможно. Внезапно свечи гаснут. Она одна в темноте. Она дрожит.

Позади Манон кто-то кричит. Девушка вздрагивает и чиркает спичкой, которую ей дал клоун, прежде чем исчезнуть, повиснув на трапеции. Она стоит перед кривыми зеркалами. В полосатой пижаме. Она словно в тюрьме в этом костюме, в окружении зеркал, которые не дают ей сбежать.

Ее пижама слишком велика. Манон совсем маленькая, она все еще сжимается, растворяется, как пятно. Пятно красное, во рту у нее привкус железа. Манон качает головой и закрывает глаза.

Вдалеке кто-то приказывает убрать весь этот беспорядок. Артуро наверху в шатре раздает приказы. Он кричит все громче и громче. Птицы взлетают и треплют ее волосы. Она затыкает уши!

Манон отступает, спотыкается и падает в объятия Маттео. Он хватает ее лицо, впивается ей в рот. За ним стоят другие девушки, обнаженные. Они трутся друг о друга, о него, они отталкивают Манон.

Она убегает, взбирается на железные трибуны, окружающие арену. Потолок шатра исчез. Она смотрит, как танцовщица на трапеции поднимается в небо. Жанна касается ее руки и повторяет: «О чем ты мечтаешь?» На Жанне юбка-пачка, вокруг нее банки из-под Coca-Cola и грязные тарелки. Манон улетает, держась за красный воздушный шар.

Воздушный шар приземляется на пляже. Манон чувствует песок под ногами, но уже не тот, что в цирке. Лодка рыбака покачивается на волнах, какая-то утка уплывает прочь.

Поднимается буря. Мама и Тео держатся за желтый буй, который тонет в волнах. Они выкрикивают ее имя в последний раз, прежде чем пойти на дно. Манон!!!

Манон в панике нажимает выключатель своей прикроватной лампы, но ничего не происходит. Она остается в темноте, застрявшая в своем сне. В изножье ее кровати какая-то белая фигура в инвалидной коляске смотрит на нее и улыбается.

Она кричит, чтобы ее вытащили…

Ибица, вилла Stella,

15 апреля, 3 часа 15 минут

Чья-то рука хватает руку Манон и вытаскивает из страшного сна.

– Ты в порядке, дорогая? Ты громко кричишь, это пугает. Тебе приснился кошмар.

Это Маттео, он гладит ее по волосам, заползает в постель, обнимая ее. Успокоенная, она снова засыпает.

Когда будильник звонит в 6:30 утра, она выключает его и поворачивается. Маттео все еще там, спит на боку, его светло-каштановые локоны разметались по подушке. Манон прижимается к его обнаженному телу. Она дрожит и утыкается лицом в его шею. Она наслаждается его запахом. «Так ты узнаешь, нравится ли тебе мальчик», – говорила ее бабушка. От него пахнет детством и мыльными пузырями, как от маленького Тео. От него пахнет медом и кокосовыми пирожными. Манон чувствует запахи кухни и выпечки. Она нежно целует его в спину. Маттео заставляет ее наслаждаться моментами. Она не должна привязываться к этому парню, но желание сильнее.

«Ооооо, да… Это сильнее нас, еще раз, только один раз…» – игриво шепчет ее единорог.

Закрыв глаза, Манон отправляется исследовать тело Маттео. Его руки крепкие, мускулистые и мощные. Она скользит рукой по его торсу, бедрам, ягодицам. Она огибает нижнюю часть его живота, задерживается на рельефном прессе, прикасается к его пробуждающемуся члену. Маттео нежно мурлычет под ее ласками. Он кладет свою руку поверх ее, руку пианиста и виртуоза. Он сопровождает ее движение.

«Это действительно то, чего ты хочешь?!» – диктует ее совесть.

«Ооооооооо, я люблю утро в объятиях…» – шепчет ее единорог.

Их тела сближаются и дополняют друг друга.

Ее соски напряглись, живот сжался. Она не должна. «Маттео спит со всеми», – говорят все вокруг. Маттео – заклинатель, соблазнитель. Он обаятелен. «Он прежде всего ублюдок», – тихо ворчит ее внутренний голос. «Я знаю, я знаю. Я не должна этого делать».

«Давай! Ибица – это остров свободы», – капризно говорит ее единорог.

Маттео позволяет себя обнять, она трется об него, его член напряжен. «Войди», – шепчет Манон. Не видя его, она угадывает его улыбку. Он поворачивается к ней, кладя ее тело на свое, целует ее грудь, облизывает соски, исследует ее, проводит пальцем, затем двумя. Она испускает вздох. Он заставляет момент длиться вечно. Он прикасается к ее клитору, беря его под свой контроль, по телу пробегают мурашки, Маттео – источник счастья!

Но Манон хочет, чтобы он принадлежал только ей. «Давай», – повторяет она.

«Твое желание – это приказ», – шепчет он, дуя ей в шею. Опершись на локти, Маттео надевает презерватив, затем хватает ее бедра и погружается в нее. Она выгибается.

Маттео нежный и одновременно сильный. Он вызывает в ней приливы желания. «Мне нравится заниматься с тобой любовью», – шепчет он. С закрытыми глазами, сжатыми губами: он сосредоточен. Манон тоже закрывает глаза и позволяет себе расслабиться. Секс затрагивает чувствительную точку, точку наслаждения, которой она не может достичь в одиночку. Она стонет, кусая себя за кулак, чтобы не разбудить виллу, и чувствует приближающийся оргазм, напряжение в животе, жар в теле. Она могла бы кончить прямо сейчас. Но он хочет большего.

«Прикоснись к себе», – приказывает он.

«Серьезно? – резвится единорог, обманчиво застенчивый. – Мы правильно расслышали?»

Его голос хриплый и тихий. Манон подчиняется. Она ласкает себя, в