Я не стал слушать, что говорит Зуров, и быстро заморозил наших гостей. Как удобно, что мне теперь не нужно размахивать руками!

Амбалы мгновенно застыли.

Яков Владимирович удивленно запнулся, моргнул и через мгновение с любопытством подошел к живым статуям.

Я мысленно выругался, надо было и его заморозить!

— Интересно, — пробормотал Зуров и повернулся ко мне. — Так вы маг?

Пришлось кивнуть.

— Пойду проверю, как там Людочка, вдруг ей нужна помощь, — я потер ушибленное плечо. — Вы сами-то как?

— Все хорошо, спасибо, — не отводя взгляд от застывших людей, сказал он.

Покачав головой, я вышел из кабинета. Помощница лежала возле стола с неестественно вывернутой рукой.

Это ж кем нужно быть, чтобы вот так поступить с хрупкой девушкой.

— Людмила? — позвал я.

Она не ответила, но дышала. Я быстро осмотрел ее: ссадина на лбу, сломанная рука и порванная юбка. Видимо, она пыталась остановить нападавших, но ее с силой швырнули через стол. Удивительно, что шею не сломала!

Я со всей осторожностью приподнял помощницу и прикоснулся к магии. Легкое марево окутало ладони и неторопливо окутало предплечье Людмилы.

Секунда и сила вернула костям прежнюю форму. Ускорять заживление я побоялся, вдруг есть какие-то внутренние повреждения.

— А вас сильно дверью приложило? — неожиданно над головой раздался голос Зурова.

— Не очень, — поморщился я.

Почему он спрашивает про мое плечо, когда у него тут помощница без сознания?

— А мне вот кажется, что вы сильно пострадали. Очень сильно.

Я вопросительно на него посмотрел.

— Что вы имеете в виду?

— Вы же поняли, Владимир Иванович, что сейчас произошло? — Он лучезарно улыбнулся. — Нам развязали руки.

И я его прекрасно понял.

Глава 16

— Вы думаете, — спросил я, поднимая Людмилу на руки, — это все организовал Булатов?

— Это очевидно. Я очень долго собирал о нем сведения, а вчера записался на прием в канцелярию. Виталий Захарович запросто мог это узнать. Даже если бы не сейчас, а потом, он все равно бы узнал.

— Тогда получается, хорошо, что я вчера не увидел ваше письмо, да? Давайте узнаем у наших гостей, кто их к вам отправил, — я уложил помощницу на диван в небольшой каморке и выпрямился.

Мы были в уютной комнатке: мягкая мебель, столик с чашками, большой шкаф. Везде чувствовалась женская рука.

Людмила тихо застонала, но не открыла глаза. Я заботливо укрыл ее пледом.

— С ней все будет в порядке? — спросил Зуров, беспокойно глядя на свою помощницу.

— Врача все равно вызвать нужно, я не лекарь. Мне не терпится приступить к допросу наших гостей.

— Погодите минуту, я отпущу коллег, — Зуров поспешно вышел.

Через пять минут юристы покинули нас, сокрушаясь о рухнувшем столе и пострадавшей Людочке. Я был уверен, что они прекрасно слышали, что к Якову Владимировичу кто-то вломился, но лишних вопросов не задавали.

Мы проводили всех и вернулись в кабинет.

Трое бандитов все также стояли, замороженные моим заклинанием.

— Они слышат нас? — задумчиво спросил Зуров, обходя их.

Я пожал плечами.

— Никогда не интересовался этим вопросом. Скорее всего, нет. Заклинание останавливает все.

— И как нам с ними поговорить?

— Просто, — я взмахнул рукой.

Голова одного из бандитов дернулась. Он ошалело оглядел нас, напрягался, но не смог даже дернуться.

— Что вы со мной сделали⁈ — взревел он.

— Вопросы здесь задаем мы, — давно мечтал сказать эту фразу. — Как тебя звать?

— Пошел ты!

— Эх, а я надеялся, что это тот самый простой вопрос, на который можно сразу дать ответ. И мы бы обошлись без пыток. Ведь за каждый неверный ответ, — я подошел к нему вплотную, — я буду возвращать чувствительность твоим пальцам и медленно ломать их. А ты и не сможешь пошевелиться. Пойми, я же всего лишь хочу быть вежливым. Так как тебя зовут?

— Ясень! — побледнев, сказал он.

— Прекрасно, — душевно улыбнулся я и прикоснулся к его руке.

Амбал попытался отпрянуть, но у него ничего не получилось.

От моих действий к нему вернулась чувствительность. Я быстро наложил второй слой заморозки выше запястья и продолжил допрос.

— Кто вас нанял?

— Да, откуда я знаю⁈ Имя не спрашивал! — он скосил глаза вниз, надеясь разглядеть свои руки.

— Как он выглядел? — я аккуратно начал выкручивать мизинец.

— Безумец какой-то! — заорал от боли Ясень. — Глаза красные, одежда не по размеру. Бледный, седой.

— Какие нынче слабые пошли убийцы, — я глянул на Зурова, который был в ужасе от происходящего.

А потом повернулся к бандиту. От моего спокойного тона, а может быть потому, что я так и не отпустил его пальцы, на его лбу заблестели бисеринки пота.

— Яков Владимирович, у вас случайно, нет портрета Виталия Захаровича?

— Случайно есть, — с заминкой ответил он и подтянул к себе толстую папку. — Вот, держите. Из личного дела. Правда, он тут лет на пять моложе. И стройнее.

Нет, Зуров определенно молодец. Несмотря на шок, быстро взял себя в руки.

— Подойдет, — я забрал карточку и показал Ясеню. — Узнаешь?

Взгляд бандита напряженно замер на портрете Булатова.

— Вроде похож, — наконец, выдавил из себя он и облизнул пересохшие губы.

— Вот видишь, как все просто, дорогой мой Ясень, — улыбнулся я. — А ты боялся!

— Вы убьете нас?

— Зачем же? — удивился я, так и не отпустив его палец. — Вы ценный свидетель. Можно сказать — центральная фигура.

Ясень не спешил расслабляться, он умоляюще смотрел на Зурова, который подался вперед.

— Ваше высочество, — с любопытством начал он, — давайте вызовем служителей правопорядка и скорую помощь. Все-таки тут произошло нападение на вас, к тому же угрожали мне, Людочке нужна помощь. Нам нужно следовать букве закона.

От этой фразы глаза Ясеня забегали.

— Нападение⁈ О чем вы говорите⁈ Мы же ничего не сделали! — закричал он, прекрасно осознавая, какое наказание ему грозит за нападение на великого князя.

— А вы думали, мы просто вас отпустим? — рассмеялся я. — Нет, тут не все так просто. Впрочем, об этом потом. Яков Владимирович, окажите честь, принесите веревки.

Трогать застывших бандитов мне не следовало — заморозка может слететь. У меня и так с