лучшего времени, чтобы уйти. К середине декабря почти все значимые шоу уже давно открылись. Остаются только сезонные постановки, которые редко предлагают что-то похожее на катарсис. Так что, хотя я скорее съем старые ботинки своих персонажей, чем уступлю Калебу еще несколько дюймов в колонке, он может справиться с рождественскими кабаре. Кроме того, когда я, наконец, рассказала Роджеру, как Дэвид Адлер солгал о работе в группе критиков, его это не смутило. И он не упоминал должность главного критика, разве что под давлением. Может быть, мое краткое отсутствие заставит его сердце полюбить меня больше, если его забитые артерии позволят это. Или, может быть, мне следует признать, что ничто из того, что я делала, – ни рейв, ни слэм, ни яркие обороты речи, – ни на йоту не приблизили меня к работе.

Отправив свои правки, я набираю номер Роджера и слышу, как он жует, приветствуя меня.

– Роджер, ты же знаешь, что я не хожу в отпуск?

– Конечно, – отвечает он со звуком чего-то, что может быть салфеткой или, возможно, рулетом из лаваша, бьющему по динамику. – У тебя где-то припрятано несколько месяцев. И личные дни тоже.

– Ну, я бы хотела воспользоваться частью. Всего на неделю. На следующей неделе, если можно.

– Конечно можно. Молодец, Вив. Собираешься в хорошее место?

Я быстро придумываю пункт назначения.

– Не особо. И прежде, чем ты спросишь, бикини не предусмотрено. Моя незамужняя тетя чувствует себя брошенной, поэтому я направляюсь в Нью-Гэмпшир, чтобы подкрепиться вкусняшками и на удивление крепким гоголем-моголем. Я уезжаю в понедельник и возвращаюсь поздно вечером в пятницу, так что я все еще могу посетить выставку эльфов, если нужно. Пойдет? – Я не говорила Роджеру, что моя тетя умерла, даже Жюстин не в курсе. Это забавно – почти забавно – что после смерти она предоставляет мне то, чего никогда не могла при жизни: помощь, поддержку, предполагаемое место убежища.

– Конечно. Но ты уверена, что тебе нужна только неделя? Не лучше ли тебе остаться на Рождество?

– Если бы ты познакомился с этой женщиной, ты бы понял, что праздничное настроение – не ее формат, – говорю я, поправляя несколько афиш, пока мы болтаем. – Ее представление о безбашенном веселье предполагает включение центрального отопления. Я вернусь в Нью-Йорк задолго до того, как Санта откроет все вентиляционные отверстия.

– Так ты зайдешь к нам? Шерил было бы приятно. Придите все неверующие и так далее.

– Я скажу Санте, чтобы он отправил мои подарки на Верхнюю Западную.

Я провожу день, разбираясь с предысторией Норы, и вскоре я бегу к автобусу, который мчит меня по Первой авеню, а затем на запад по Четырнадцатой. Через поцарапанные окна я вижу город, окутанный серой дымкой, сквозь которую не проникают рождественские огни. Небо, здания и тротуар – все сливается в один и тот же вялый оттенок, который подчеркивают только слишком яркие баннеры, рекламирующие магазины New dollar и закусочные Slice. Я выхожу из автобуса в туман и чувствую, что сама становлюсь все более туманной, все более серой – я ни Нора, ни Вивиан, ни кто-либо другой.

К тому времени, как я добираюсь до склада, уже совсем темно. Когда Чарли открывает дверь, я обнаруживаю, что внутри светло и душно. Он улыбается мне, и я отражаю улыбку, поднимая бутылку шираз, которую купила по дороге.

– Подумала, тебе пойдет этот цвет, – говорю я.

– Привет! Спасибо. – Он подходит, чтобы поцеловать меня в щеку, бутылка неловко застревает между нами, словно неодобряющий компаньон. – Заходи и рассказывай, что тебе нужно.

Чарли усаживает меня за один из рабочих столов и открывает свой ноутбук, я рассказываю историю, которую приготовила.

– Я пишу статью о жизни работающего актера. Партисипативная журналистика. План состоит в том, чтобы вооружиться фальшивым именем, фальшивыми документами, фальшивым резюме и посмотреть, смогу ли я найти работу. Затем я напишу о своем опыте, о том, насколько индустрия бесчеловечна, удобна ли постель, через которую получают роли и тому подобное. – Я жду его ответной улыбки. Без результата. Я продолжаю. – Мне нужно создать базовое присутствие в Интернете. Просто на случай, если какой-нибудь продюсер или режиссер решит разыскать меня в Сети.

– И тебя не волнует, что кто-то, кто знает тебя как критика, может узнать тебя?

– Не думаю. Я провожу ночи по другую сторону баррикад. Кроме того, удивительно, что может сделать небольшая смена костюма. Об этом говорят все комедии Шекспира. – Я достаю из сумки парик и машу им Чарли. – Познакомься с Норой Л. Дузе. Мое альтер эго, инженю. Напялю парик и сделаю портретный снимок, который ты загрузишь для фото профиля. А потом, может быть, еще несколько.

– Звучит интересно, – говорит он. – У тебя есть адрес ее электронной почты? Биография?

– Да, LaDuse в Gmail. Заглавная L. Заглавная D. Все в одно слово. Я отправила тебе пароль по электронной почте. И перед отъездом я отправила тебе несколько файлов, кое-какие материалы по Норе, которые я доработала – резюме, прошлые заслуги и тому подобное. Она пару лет назад окончила SUNY, и с тех пор, как переехала в город, подрабатывала официанткой и снялась в нескольких студенческих фильмах, сможешь добавить это?

– Справлюсь, – говорит Чарли.

Пока он склоняется над экраном, я направляюсь в ванную легкой походкой Норы, которую я нарабатываю. Там я поправляю парик, распушая пряди, и наношу блеск до тех пор, пока мои губы не выглядят так, будто с них содрали кожу. Я с трудом узнаю себя в зеркале, что, конечно, и является моей целью, но зеркало, свет и лицо, смотрящее на меня в ответ, кажутся мне все более далекими. Я хватаюсь за края раковины так, что костяшки пальцев белеют. Это твои пальцы, говорю я себе. Твоя рука, твоя ладонь. И в какой-то степени это работает. Но когда я выхожу обратно за дверь, пальцы на ощупь так же похожи на пальцы Норы, как и мои собственные.

Когда я возвращаюсь, Чарли отрывает взгляд от своего компьютера.

– Вау, ты выглядишь…

– Моложе? Тупее? Может даже веселее?

– Ты выглядишь великолепно.

Держа телефон так далеко, как только может дотянуться правая рука, я прислоняюсь к шлакоблочной стене и кривляюсь в череде ухмылок, надутых губ и прочего, глядя вверх сквозь ресницы. Сменив рубашку и собрав парик в пучок на макушке, я повторяю упражнение. Я отправляю фотографии по электронной почте Чарли, и он загружает их, его пальцы порхают по клавиатуре. Хореография в миниатюре.

– Итак, вот базовый шаблон. – Он поворачивает ноутбук ко мне и показывает страницу в Instagram. – Нам не нужно много заполнять, пока мы