мир постепенно деградировал. Что касается конкретно этого Энтони, то уже установлено, что как только эта, пардон, сволочь к нам приезжает, то обязательно при загадочных обстоятельствах погибает кто-то из наших известных ученых или кто-то из главных конструкторов… Так что этой тварью планируем заняться всерьез.

Выслушав Вольнова, Гуров вкратце рассказал о планах на сегодня, упомянул и о смерти академика Игорянцева. Александра услышанное очень удивило:

– …Вот как?! Похоже, Высший Ареопаг этой секты-банды начал большую зачистку тех, кто знает слишком много и при этом надежд главных иерархов не оправдал. Думаю, это не последняя кончина.

Обсудив еще ряд вопросов, приятели попрощались.

– Что там, что там Саша сказал? – орудуя зубочисткой, подошедший к Гурову Стас вопросительно мотнул головой.

Краткий, предельно лаконичный пересказ разговора с Вольновым Крячко очень даже впечатлил. Его поразила информация о сотруднике Ми-6 Энтони, а также о том, что визиты в Россию этого, как определил Стас, «чмурода» предшествуют гибели известных людей.

– О-о-о, скотина! Попадется – пристрелю эту мразь! – проворчал он. – Ну что? Погнали наши городских? По коням? Ну, будь! Созвонимся!

Как оказалось, Крячко только что в гостиничном кафе у его сотрудниц взял полный список городских пивбаров (не устояли девчата перед неотразимым обаянием опера в кожаной, «комиссарской» куртке). Спустившись с крыльца, Стас зашагал к стоянке такси. Ну а Гуров пешком отправился в теперь уже знакомый ему райотдел полиции.

…Менее чем через полчаса он имел самые точные координаты и Кузьмичева, и Милюшкина. Местные коллеги настолько прониклись значимостью решаемых им задач, что выделили свободный экипаж пэпээсников для разъездов по городу. Это оказалось не лишним. Как рассказали коллеги, цех по изготовлению липовой минералки находился на другом конце города, на самой его окраине. Почти с полчаса порулив по его улицам, полицейская «четырнадцатая», официально поименованная «Самара-два», остановилась перед достаточно длинным одноэтажным зданием, сложенным из кирпича. Скорее всего, в былые времена здесь размещался гараж какой-нибудь городской коммунальной конторы. Но теперь это было ЗАО «Дар Кавказа», огороженное сетчатым забором, во дворе которого стояло несколько автофургонов. В самый крайний, стоящий подле эстакады, грузчики закатывали тележками штабеля ящиков с пластмассовыми бутылками некоей жидкости.

Когда Гуров подошел к воротам, дорогу ему загородил мужик лет пятидесяти в выцветшем армейском камуфляже, с сантиметровой щетиной на щеках.

– Вы кто и по какому делу? – неприязненно поинтересовался он, с подозрительностью взирая на высокого незнакомца.

– Полковник Гуров, главное управление угрозыска. – Лев показал привратнику служебное удостоверение. – Господин Кузьмичев сейчас здесь?

– Э-э-э… – растерялся тот. – Да, он у себя, в офисе. Это вон слева, с торца здания. Там вход в административный отдел.

Войдя в вестибюль через железную дверь, Лев увидел перед собой две двери, на одной из которых висела табличка «Бухгалтерия», а на другой – «Директор Кузьмичев В. В.». Стукнув пару раз в дверь директора, Лев, не дожидаясь отклика, дернул за ручку и увидел в глубине комнаты большой канцелярский стол, подле которого крупненький, пузатый мужик что-то втолковывал хихикающей девахе, притянув ее к себе рукой за талию.

– Э, чего нужно? Кто такой?! – недовольно пробурчал хозяин кабинета, поспешно убрав руку.

Посерьезневшая дамочка тут же «офисной» походкой, выписывая «кормой» зигзаги, прошмыгнула мимо Гурова. А пузанчик, узнав, кто именно решил его навестить, тут же расплылся в смущенной улыбке, широко разведя руками.

– Добро пожаловать! – приветливо закивал он головой. – Присаживайтесь! Может, «Боржоми»? Или лучше чего-нибудь покрепче? – поинтересовался он.

– Нет уж, спасибо… – Гуров иронично усмехнулся. – Наслышан об их достоинствах! Я к вам вот по какому делу… Вы хорошо знакомы с Махалиным Леонидом Матвеевичем?

Этот вопрос почему-то ввел Кузьмичева в некоторый ступор. Немного «поэкав», он наконец подтвердил, что – да, данный гражданин ему хорошо известен. Правда, не виделись они с ним как минимум месяца три-четыре.

– А когда и при каких обстоятельствах вы с ним виделись последний раз? – тут же осведомился опер.

– Виделись мы с ним у меня дома… Я справлял день рождения. Пригласил Леньку, он пришел… Скажите, а-а-а… с ним что-то случилось? – несколько неуверенно спросил Кузьмичев. – Или, может, он чего натворил?

– Он подозревается в хищении… – коротко пояснил Гуров. – Его нынешнее место жительства вам известно?

Помявшись (говорить или не говорить?), его собеседник наконец сказал, что Махалин проживает у своей нынешней сожительницы на улице Воскресенской. Но точного адреса не знает. Ему известно только лишь, что сожительница Махалина работает продавцом на небольшом овощном рынке для дачников. Зовут ее Лариса.

– А телефон Леонида имеется? – Лев вопросительно взглянул на своего «визави».

Снова некоторое время помявшись и посомневавшись, Кузьмичев неохотно подтвердил, что номер приятеля у него есть.

– А вы когда общались с ним по телефону последний раз? – последовал очередной вопрос опера.

Пожимая плечами, хозяин кабинета сообщил, что разговаривали они с Махалиным недели две назад.

– …Ну а о чем нам особенно-то базарить? – изобразил он постновато-недоуменную гримасу. – У него – свои дела, у меня – свои… Кстати, я его к себе сюда приглашал. Да! Мужик он работящий, с руками и головой. Но он не захотел. Во-первых, сюда от Ларискиного дома далеко – чуть не час ехать. Да и ему такая рутина не слишком нравится. Он по натуре волк-одиночка. Заказов в ихней конторе не слишком много, два-три за весь день. Зато все время новые люди, всякий раз что-то новое, заковыристое, где надо и мозгами пошевелить, и руками поработать…

– А давайте-ка с ним прямо сейчас попробуем созвониться? – миролюбиво улыбнувшись, предложил Гуров.

Кузьмичев достал из кармана большой, навороченный телефон и, приостановившись, осторожно поинтересовался:

– Лев Иванович! А-а-а… Ч-что мне ему сказать-то? Понимаете…

Не дожидаясь, когда он закончит формулировать свою фразу, Лев махнул рукой:

– Понимаю, понимаю. Сказать ему надо так, как оно есть: сейчас он в розыске по подозрению в хищении. Но если он вовремя не образумится, то к этому обвинению может добавиться еще и обвинение в убийстве. Вывезти похищенное за границу получится вряд ли. Так что лучше явиться с повинной. Кстати, пусть имеет в виду, что и его собственная жизнь сейчас в опасности. Те люди, которые охотятся за вещью, которая сейчас у него на руках, могут его убить, даже глазом не моргнув.

– Да, да, конечно! – ошарашенно зачастил Кузьмичев. – Хорошо, так и скажу…

Он набрал номер на своем сотовом и, поднеся его к уху, замер в ожидании. Как можно было понять по его реакции, упоминание опера о кем-то совершенном убийстве, которое могут повесить на Лома, Кузьму ошарашило весьма и весьма. Шли мгновения, но отклика все не было. Наконец, опустив телефон, Кузьмичев отрицательно потряс головой:

– Не-а, Лев