Не думала, что у тебя все настолько плохо в «Шарме», что ты принципиально не хочешь здесь работать, даже не подыскав альтернатив, — удивленно приподняла брови Светлана. — Признаюсь, Мариночка, твой бывший редактор не так давно добивался от меня твоего увольнения. Не знаю уж, чем ты ему так насолила, но в этот раз идти у него на поводу я не стала. Хорошие сотрудники на дороге не валяются, и я никогда не раскидывалась ими по чьей-то прихоти.

— Светлан, спасибо тебе! — расчувствовавшись, выпалила Марина. — Правда, большое спасибо — за все! В «Шарме» мне совсем не плохо, — покривила душой она. — Дело в другом. Я собираюсь уехать из города и… даже толком не знаю, что будет дальше с работой.

— Дело в мужчине? — Светлана лукаво прищурила свои карие глаза. — Ты к нему собираешься переехать?

Марина молча кивнула, опустив взгляд.

— Тогда понятно, почему на тебя так окрысился Александр, — усмехнулась редактор. — Что ж, я всегда считала, что семья и личная жизнь должны быть в приоритете для женщины. Правда, не в ущерб карьере. Но тут уж тебе решать, — задумчиво сказала она, покручиваясь из стороны в сторону на своем кожаном офисном кресле.

— Светлана… — Раз уж редактор отнеслась к ней с пониманием, Марина решила немного понаглеть. — А в какие сроки возможно провести увольнение?

Светлана хитро улыбнулась и смерила ее долгим оценивающим взглядом.

— Вообще-то трудовой кодекс позволяет рассчитать сотрудника в течение трех рабочих дней. Но никто не отменял того, что сотрудник должен уведомлять работодателя о своем решении уйти минимум за две недели до планируемой даты. — Она строго посмотрела на Марину. Та вздохнула и закусила губу — четырнадцать дней казались вечностью. — До конца следующей недели ты сможешь закончить текущие статьи и передать дела? — спросила Светлана после некоторого молчания.

— Смогу! — с уверенностью заявила Марина. Сейчас был четверг, и что такое несколько статей за этот срок? Она настолько истосковалась по Артему, что готова была на что угодно, лишь бы поскорей увидеть его. Ну, или, по крайней мере, ей казалось — на что угодно.

— Договорились, — сдержанно улыбнулась Светлана. — И вот еще что, Мариночка. Любовь и мужчина — это, конечно, хорошо. Но не стоит терять голову. Нужны и запасные пути. Если вдруг ты решишь вернуться в журналистику — здесь, в Питере, или где-то еще — я дам тебе самые лучшие рекомендации для будущего работодателя.

Марина широко заулыбалась и поблагодарила ее. Все-таки Светлана, несмотря на все их прошлые конфликты, оказалась замечательным руководителем и хорошим человеком. Уже одно это стоило того, чтобы и дальше работать в «Шарме». И Марина осознала, что часть ее все же очень хочет остаться на этой работе.

По дороге домой Марина зашла в торговый центр и купила себе в одном из «островков» мягкого мороженого в хрустящем вафельном рожке. Ни в Мурманске, ни, тем более, в поселке при птичьем заповеднике она не встречала такого.

Складывая кошелек обратно в сумочку, она провела пальцами по гладкой бежевой коже, из которой та была сшита. Марина купила ее вскоре после того, как устроилась в «Шарм», как и много других красивых и дорогих безделиц — чтобы соответствовать. Тогда она смеялась над всем этим лоском, теперь же понимала, что каких-то вещей ей будет определенно недоставать. Конечно, и эту сумочку, и кое-что из одежды она возьмет с собой. Вот только пригодятся ли они в глухомани на Севере — неизвестно.

Артем позвонил через день — в субботу. Они, как всегда, болтали о всякой ерунде, а Марина курила и слушала, как бешено колотится ее сердце. В голове она уже прокрутила миллион вариантов, как могла бы сообщить ему о своем решении. И, конечно, ни один ей не нравился.

— Тёма… — начала она, намеренно назвав его уменьшительным именем, что делала очень редко, — я тут опять совершила одну непредвиденную глупость.

— Какую? — еще явно ничего не подозревая, поинтересовался он.

— Я написала заявление на увольнение. И купила билеты до Мурманска. — Марина замолчала, ожидая его реакции. Он ничего не говорил. Пришлось продолжить свои откровения: — Я хочу к тебе приехать.

— В гости? — осторожно поинтересовался Артем.

— Насовсем, — со вздохом призналась она.

— Зачем? — едва слышно спросил он, и Марина даже не сумела понять, какие в его голосе были интонации.

— Затем, что я люблю тебя и хочу быть с тобой, — решительно заявила она. Когда-то это все же должно было прозвучать.

Артем молчал долго. Марине послышалось, как щелкнула зажигалка, а потом с долгим вдохом он явно сделал затяжку. И наконец произнес уверенно и твердо:

— Когда у тебя самолет? Я тебя встречу.

Самым сложным — даже куда сложнее, чем сообщить Артему о своих намерениях — оказалось собрать вещи. Точнее, даже попросту определиться, что брать с собой, а что нет. Будь у Марины возможность, она бы увезла всю квартиру — в прямом смысле, даже стены бы перетащила. Увы, такие желания были уже за гранью фантастики, и приходилось довольствоваться малым. Все вещи казались очень нужными и жизненно важными. Особенно посудомоечная машина. Или пылесос. Или утюг. Или миксер. Или утюжок для выпрямления волос — вещь почти совершенно необходимая и негромоздкая. Если не складывать ее в сумку вместе с почти так же необходимой плойкой (для завивки волос), феном (с кучей насадок, которыми хоть и не приходилось пользоваться, но вдруг?), эпилятором (без него уж точно никак!), маникюрным набором — почти новым (ведь маникюр в салоне больше не получится делать) и еще кучей косметических средств — потому что тогда сумка переставала застегиваться и становилась невероятно тяжелой. Об одежде и вовсе нечего было говорить. Вдруг будет холодно? А вдруг жарко? А вдруг ей понадобится что-то нарядное? Или нарядное, но не слишком вычурное? А, может, вообще потребуется чайный набор на шесть персон, который мама подарила Марине на ее двадцать третий день рождения и который она никогда не открывала, разместив цветастую коробку с ним сверху на посудном шкафу?

За неделю с небольшим Марина извелась, по сто раз собирая и разбирая чемоданы. Вытаскивая вещи из шкафов — даже те, о существовании которых давно забыла, но которые вдруг приобрели особую значимость — а потом складывая их обратно. В итоге она плотно набила свой походный рюкзак,